Понимание различий между проблемами, связанными с конфликтом и с задержкой развития
В основе фрейдовской модели формирования невротических симптомов лежит идея бессознательного конфликта. В качестве примера формирования симптома давайте рассмотрим случай вымышленной женщины викторианской эпохи под именем Эми, которая выросла с убеждением, что у правильных женщин нет сексуальных желаний. Вступив в поздний подростковый период без возможности буквальной реализации своих сексуальных желаний, она начала думать о мастурбации. Однако из-за того, что мастурбация считалась греховной в ее семье и субкультуре, она не могла впустить это в сознание — подобная идея слишком постыдна. Вместо этого у нее развился истерический перчаточный паралич. Ее правая рука, которой она могла бы мастурбировать, если бы позволила это себе, пришла в негодность. («Перчаточный паралич» — потеря чувствительности и подвижности только в области кисти — классический конверсионный симптом, не так часто встречающийся в наше время в современном обществе, но распространенный во времена Фрейда так же, как и булимия сегодня. По своей природе это нарушение прежде всего истерическое, поскольку паралич кисти неврологической основы невозможен без паралича всей руки.)
Фрейд сказал бы, что в этом случае первичная выгода от симптома — исключение возможности мастурбации, т. е. разрешение конфликта, а «вторичная выгода» заключается в том, что Эми может получить определенное количество нежной любящей заботы, которая может частично удовлетворить ее эмоциональные потребности, хотя сексуальное наслаждение было бы более подходящим решением. Терапия помогла бы Эми осознать этот конфликт и признать свое желание получать сексуальное наслаждение. Она могла бы все так же сомневаться в мастурбации, но это стало бы этапом ее терапии, который расширил бы ее независимость и сместил в область ее личного выбора желания, которые раньше автоматически уходили в бессознательное и наполняли ее стыдом и виной.
Или рассмотрим обсессивно-компульсивный симптом. Гипотетический фрейдистский пациент Герман, бухгалтер средних лет, не может выйти из дома, пока досконально не выполнит множество ритуалов, среди которых выключение плиты и закрывание двери. Он с тревогой думает, что случится, если произойдет утечка газа (дом взорвется) или в дом ворвется злоумышленник (который убьет его жильцов). Он одержим этими навязчивыми идеями и действиями с тех пор, как он вместе с женой перевез к себе больного и своенравного отца. Допуская до сознания лишь сыновнюю любовь и долг по отношению к старику, он сознательно заботится о нем, но им быстро овладевают навязчивые мысли и действия, отнимающие у него время, которое он мог бы провести, сидя у постели отца или занимаясь другими делами. Фрейд сказал бы, что первичная выгода от симптома Германа заключается в желании справиться с конфликтом между его сознательной любовью и бессознательной ненавистью к своему отцу и желанием ему смерти. Он рассматривал бы страх Германа, что его отец взлетит на воздух или будет убит злоумышленником, как выражение неприемлемого и отрицаемого желания. Вторичная выгода от зацикленности Германа состоит в том, что это освобождает его от некоторых обязательств по уходу за больным отцом, которые он должен бы был исполнять, не будь у него этих навязчивых мыслей и действий. Терапия могла бы помочь Герману осознать негативные мысли и чувства к своему отцу и сделать осознанный выбор, сколько времени и сил он в состоянии ему посвятить.
