— Еще! — я не уверена, что знаю, кто из нас это стонет, потому что я чувствую как все мое тело умоляет — Еще! Но у меня нет дыхания, все еще нет, чтобы сказать это самой.
И еще. И еще.
И когда я понимаю, что наслаждение переходит в боль и хочу его остановить, я не могу — и тогда я кричу.
Но это не помогает.
Потому что если Люций хочет превратить мою жизнь в ад — он может превратить ее в ад даже с помощью оргазмов.
Я становлюсь то льдом, то огнем. Я плавлюсь и разлетаюсь острыми осколками, я сдвигаю ноги и стучусь затылком о зеркало, я царапаю ногтями его плечи и белоснежный холод раковины.
И когда я ударяюсь о зеркало особенно сильно, оно разлетается на куски, засыпая меня тысячью острейших кинжалов, в каждом из которых отражается искаженное наслаждением-болью лицо вампира.
В темноте слышно мое хриплое дыхание, шум воды и гул бара за дверью.
Я пытаюсь пошевелиться, и с меня падают осколки зеркала.
Открываю глаза. Резкости больше нет. Усиленного слуха нет. Я вновь чувствую, как алкоголь растворяет мои сосуды, отравляет мою кровь, кружит голову. Все мутно.
Так вот что…
Вот…
Я все еще чувствую тонкие пальцы у себя на коже.
В меня все еще вжимается горячее тело.
Горячее.
Я должна была понять.
Она испуганно смотрит на озеро осколков вокруг.
Даша? Или Маша?
Ее губы все еще блестят от моей смазки.
Меня тошнит.
Голова кружится так, что кажется сейчас оторвется.
Я стучусь затылком о раму зеркала, но лучше не становится. С каждым ударом картинка в голове меняется:
…вот Люций вдалбливается в меня со всей силы, а я подаюсь бедрами вверх и вверх, и он рычит….
…вот Даша стонет от моих поцелуев, пока ее пальцы продолжают сновать у меня между ног…
…вот Люций распинает Дашу на столешнице и вжимает живот в край, пока нанизывает ее на себя…
…вот я прикусываю свое запястье, чтобы не закричать, пока Люций трахает меня языком…
…вот Даша стоит на коленях и блестящий от ее слюны член Люция входит в ее горло до самого конца…
…вот я стискиваю грудь Даши, выкручиваю ее сосок, царапаю ее плечи…
…вот…
…нет…
…нет…
«Ты тварь! — визжу я внутри своей головы. — Ты просто тварь! Похотливый выблядок!»
«А мне понравилось, — отвечает мне шелест внутри шелеста мыслей. — Она охуенно сосет».
Потребности, сказал он! Потребности!
Я бью себя торцом ладони в висок, чтобы заставить замолчать его шепот, свой шепот, изгнать воспоминания, но вместо этого они ломаются на куски и перемешиваются так, что уже и не отличить, что с кем происходило.
