— Ты изменилась, — отметил лорд Кебер. — Сейчас я действительно вижу пред собой свою дочь.
Это была провокация, и я не стала на неё поддаваться словами, хотя и стукнула кулаком по столу.
— Я демон, — ответила я. — Да, я изменилась. Я знаю, что совершила много ошибок, что оскорбила когда-то тех, кто не заслуживал оскорбления, что ранила невинных, что совершала злые поступки. И я раскаялась в них. Но моё раскаяние не сделает из меня добряка-слепца. Есть те, кто не заслуживают прощения. И я не боюсь ни тебя, ни мук совести, потому что, отсылая тебя, я делаю это во благо стране, которую люблю, и демонам, которые мне дороги. Я не могу стать такой человечной, как Линаина, потому что никогда не была человеком. Я не могу стать такой, как Ансор и его друзья, так как воспитана иначе. Но я могу стать собой, извиниться перед ними и помогать им, потому что они — будущее этой страны. И во мне больше нет ни страха, ни ненависти к тем, кто её не заслуживает, ни сомнений, ни прошлого, что меня держит.
По щеке скатилась слеза и упала на правую руку.
— Ты больше не сможешь управлять мной. А без меня ты теперь ничто.
Я резко распрямилась и толкнула рукой одну из масляных ламп на столе. Она упала, и стекло разбилось, начиная небольшой пожар. Отец отвлёкся на него, и это позволило мне стремительно его покинуть. Как и поместье, которое больше не было мне домом.
Сразу же по возвращении во дворец, я помчалась в тренировочный зал наследного принца, точно зная, что сегодня там никто не появится. Ансор проводил время с семьёй и развлекал не обычную для них с женой гостью, а Соранну я сама попросила освободить для меня зал и передать это остальным гвардейцам. Но сейчас не о Соранне речь.
Несколько боевых пульсаров влетели в пещеру за железной дверкой и взмыли под каменный потолок. Я вошла внутрь, чувствуя яблочный сладкий аромат, что распространялся по всей клетке. Он был знаком и приятен. Трава под ногами за две недели сумела снова вырасти, словно я не устроила тут пепелище в прошлое своё посещение.
Ветвь яблони в дальнем конце пещеры дёрнулась ко мне, оплелась вокруг талии и резко подтянула прямиком к лицу на стволе. В безумных красных глазах мелькнула тень узнавания, уголки злобно искривлённого рта поникли, и древнее существо вяло сказало:
— А, это ты. Девочка, что приняла себя.
Ветвь, что оплетала меня, поставила меня на ноги, ослабела и освободила. Яблоня не испытывала ко мне ненависти, злости, не желала отомстить за нападение, будто…
