— Аньель! Я приказываю! — рявкнул он и презрительно поджал губы.
И она заревела еще горше, вжимаясь в комок.
— Аньель? — он непонимающе потряс ее за локоть, пытаясь распутать. — Ты чего?
Она выглянула из-за колен и громко шмыгнула носом. Глаза красные от слез, ресницы слиплись, козий нос распух. Молчала, икая от рыданий.
— Тебе приснился кошмар? — осторожно спросил он, заглядывая в глаза. — Мне тоже иногда снятся.
Но Аньель замотала головой и только произнесла, едва разлепив рот:
— Там никого нет.
Нойко на миг замер и попытался сообразить, о чем она, но не понял даже после минуты обдумывания.
— Где — «там»?
— Там, — пожала она плечами, поводила глазами, а затем показала пальцем на небо. — Там. Везде. Вообще.
— Аньель…
— Там никого нет, — забормотала она, обнимая себя за колени и покачиваясь на копытцах вперед-назад. — Там холодно. Там нет света. Там пусто. Ничего нет. Никого нет.
— Где? — Нойко подсел поближе и укрыл их обоих крыльями. Аньель содрогнулась, обвела взглядом купол из перьев и вроде как даже немного успокоилась.
— Там. Потом, — отозвалась она, качая головой. — После.
— После чего? — пытался он докопаться хоть до одной разумной мысли в ее голове.
— После меня. После тебя. После всего, — она отвечала как будто не думая. Или Нойко не понимал и не видел связи между ее словами.
— Тебе что, страшно? — вдруг догадался он и наклонил голову, пытаясь заглянуть в глаза.
Она громко всхлипнула и обняла себя за плечи, с силой сжимая руки.
— Я не хочу умирать, — пробормотала она, заходясь плачем. — Не хочу. Там ничего нет.
— Ты не умираешь, ты ведь не ранена, — он положил руки на колени, пытаясь их хоть куда-то деть. — Или ты боишься не проснуться?
Новый всхлип дал ясно понять, что лучше бы он не произносил этого вслух.
— Аньель, — он погладил ее по острому локтю, пытаясь утешить. Но она только плакала, давясь слезами и соплями, и легче ей не становилось.
— Все умрут, ну чего ты боишься?
— Я не хочу, — протянула она и замотала головой изо всей силы. Уткнулась лбом в колени, сжала в кулаках тоненькие рожки. — Там ничего нет. Там холодно. Темно. Страшно. Там никого нет, — испуганным зверенком глянула на него и прошептала одними губами. — Там нет меня.
Нойко не понимал ни слова. Зато чувствовал, будто все идет по кругу. Те же слова, лишь немного разбавляемые новыми. Те же движения, всхлипы, содрогания всем телом.
— Где — «там»? — он поджал губы и непонимающе уставился на козочку. — Где? После смерти что ли?
