* * *
Нойко проснулся от шепота и первое время не мог даже понять, откуда он доносится. Насилу разлепил глаза, пытаясь разглядеть во мраке хоть что-нибудь.
Тихо тлела нодья, которую его в свое время научила ставить Кирана. Лучше такого костра ничего ночами не грело, бревна, уложенные пирамидой друг на друга, хорошо держали тепло. Где-то вдалеке шумела речка Оленьего округа, но до него было очень далеко. Скрипел лес, покачивая ветками со свежими почками будущих листьев.
Под навесом сидела козочка Аньель и, подтянув ноги, обнимала себя за колени. Что-то шептала, закрывая рот рукой и едва слышно всхлипывала. Нойко как можно тише приподнялся на локте и замер, вслушиваясь в слова.
Аньель покачивалась из стороны в сторону и о чем-то спорила сама с собой. Грубо одергивала, чего-то требовала, а потом заходилась плачем и, дрожа всем телом, выла в плотно прижатые ко рту ладони. Приступ спадал, и она снова начинала покачиваться, чтобы затем начать что-то говорить, хлюпая козьим носом, снова обливаться слезами, снова за что-то себя отчитывать и снова выть.
Из всего, что она бормотала под нос, Нойко едва мог различить «нет», «нельзя», «страшно», «я не хочу», «я хочу жить», но соединить все в одно не получалось. Хуже того, он понятия не имел, как поступить. Они изначально договорились, что всего лишь пройдут вдвоем округ Оленя, а дальше каждый сам за себя. Может, Аньель пойдет вместе с ним к морю, может — останется в одной из деревушек по дороге. Ему было наплевать. В этом краю ее знания еще были полезны — она и впрямь знала все штабы охотниц и помогала обходить любые скопления людей незамеченными. Но на этом ее польза заканчивалась. Готовить Нойко умел и сам. Лечить мелкие ссадины и ушибы — тоже. Даже латать одежду умел, хотя при обучении этот навык казался девчачьи глупым.
Самым разумным было бы повернуться на другой бок, укрыться крыльями поплотнее, чтобы не слышать и всхлипа, и уснуть дальше. Выбросить из головы.
Но это ему не удавалось. Аньель качала головой, повторяя под нос только «нет-нет-нет», вытирала ладонями слезы и, дерганно вздыхая снова и снова, заходилась плачем.
Собравшись с силами, Нойко поднялся. Козочка охнула от неожиданности и накрыла голову руками, будто прячась. Он обошел нодью и сел перед Аньель, сложив ноги.
— Эй, егоза, — осторожно тронул за острый локоть. — Ты чего? Ау! Аньель?
Она замотала головой и махнула рукой — уходи.
Нойко возмущенно хмыкнул — как вообще она посмела махать ему рукой. Будущему императору! Как скотине какой.
