— Осторожнее, мамочка, ты меня сомнёшь! — раздался девичий голосок, и хозяйка, увидев на кресле, в колеблющемся отсвете, светлую, как паутина, фигуру, — мягко осела на полосатые половички в глубоком обмороке.
***
"Матильда…" — услышала женщина родной голос дорогого Лео, и знакомые тёплые пальцы мужа коснулись её лица. — "Проснись, у нас для тебя сюрприз!" Женщина сквозь дрожащие ресницы увидела близко-близко лицо мужа, расплывшееся в такой благостной улыбке, что она даже подумала: а не на другом ли они уже с ним свете?
— Помоги мне, — слабо отозвалась женщина и, только реально ощутив под собой уютное кресло, открыла, наконец, глаза.
В комнате было светло, потому что горели все лампы, имеющиеся в наличии, даже ночной светильник. В центре, прямо под люстрой стоял муж, а рядом с ним дивно улыбалась Матильде изумительная девочка, сотканная из белоснежных ниток, кружев и прочих волшебных переплетений рождественской пряжи. Короткие, до уровня плеч, обвязанные крючком пряди волос топорщились, как макаронные спиральки, а из-под неровной чёлки сияли, как искристый снег, раскосые глаза с пушистыми ресницами.
— Матерь Божья! Царица Небесная! — перекрестилась женщина, но уже вполне разумным взглядом рассмотрела на ажурном платье у девочки знакомые узоры из "Пособия для ручного вязания".
— Здравствуй, мамочка! Меня зовут Кружена! — сказала девочка кружевным голосом, взглянула на Лео, и торжественно добавила: — Поздравляю тебя с праздником Рождества!
— Спасибо, родная! — ответила Матильда и на слове "родная" вытерла слезу, потому что почувствовала на сердце сладкую боль. — Я так рада тебе!
Кружена подлетела к Матильде на своих невесомых ножках и прижалась к её руке своей чуть шершавой щёчкой. Матильда взглянула на Лео, застывшего на том же месте под люстрой с тем же благостным выражением лица, увидела его тёплые глаза, и благодарно кивнула аккуратной седой головой.
И зажили они все вместе — сразу дружно и счастливо! Соседи с пониманием выслушали рассказ стариков, хотя некоторые тайком покрутили пальцем у виска. Из-за своей ажурной невесомости Кружена не могла помогать Матильде в домашней работе, но с удовольствием кружилась по саду зимой, подвязывая ветки кустов пышными бантиками, и летом, расправляя своими тонкими пальчиками лепестки цветов. Ровно в полдень субботнего дня она приносила Лео газету из почтового ящика, а, кроме того, помнила про множество мелочей, которые старики, в забывчивости, распихивали по разным ящичкам, и мгновенно разыскивала для Лео "ближние" и "дальние" очки. Матильда варила ей по утрам кашку из нежнейшего крахмала, а Кружена придумывала Матильде узоры для её салфеточек и распутывала любые узелки на пряже. Лео честно пытался обучить дочку арифметике и чтению, но в её кружевной головке не задерживались подобные премудрости, за то она прекрасно пела и танцевала под любимые мелодии Лео из старого приёмника. "Ну и не надо", — махнули рукой на её не ученость старики, — "для девочки — это не главное!"
