Конечно, можно вполне признавать эту истину и важность присутствия Святого Духа, но при этом забывать, что это факт. Вера, необходимая нам для осуществления этого факта, может и не быть достаточно искренней. Мы слишком легко теряем Его из виду. Если бы мы всегда глубоко осознавали тот факт, что Сам Бог присутствует среди нас, и если бы это осознание сопровождало наши собрания, то какое бы благословенное действие открывалось нам, какая серьёзность была бы присуща всему собранию! Нельзя отрицать тот факт, что если Христос пребывал на этой земле со своими учениками, то Святой Дух теперь обитает в верующих, и там, где они искренне собираются вокруг Господа, Он присутствует среди них.
Конечно, это присутствие не воспринимается нашими внешними чувствами, наш глаз не созерцает Святого Духа так, как ученики могли созерцать Господа Иисуса. Если бы это случилось сейчас, то какие глубокие чувства овладели бы нашим сердцем! Какая святая тишина, какое благоговейное внимание, какое смиренное ожидание Его последовали бы за этим! И действительно, тогда бы исчезла всякая опрометчивость, всякое беспокойство и всякая склонность к тщеславию, всякое желание выставить себя и быть чем-то. Однако я спрошу: "Должен ли сам факт существования Святого Духа оказывать на нас влияние, потому что он является предметом веры, а не нашего созерцания?" Не является ли Он, будучи невидимым, менее действен в наши дни? Несчастный мир не может воспринимать Его, "потому что не видит Его и не знает Его.." Не пожелаем ли мы занять место этого мира и лишиться своей привилегии? Господь Иисус говорит: "Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет" (Иоан. 14:16-17).
"А вы знаете". Да, хотелось бы, чтобы это больше было свойственно нам. Чего нам особенно недостаёт в эти дни, так это веры в Его личное присутствие! Несомненно, те времена, когда присутствие Его среди нас было действительным, уже далеки от всех нас. Как же благословенны были подобные часы! Если и были тихие паузы, то их проводили в серьёзном ожидании Бога, а не в спорах о том, которому из братьев теперь молиться или произносить проповедь, не со страницами из Библии или из песенника, чтобы найти что-нибудь подходящее для чтения или пения, тем более не в рассуждениях о том, что могут подумать присутствующие о столь долгом молчании. Бог был здесь, и сердца были заняты только Им. Если бы в такой момент кто-нибудь открыл рот, только чтобы нарушить эту тишину, то такое сочли бы настоящим преступлением.
