И все же, несмотря на свой внешний вид, он довольно живо беседовал с Энтони, ловко уводя разговор в сторону от опасных тем. До Флашинга было рукой подать, и неловкое молчание наступить не успело.
Флашинг — маленький старинный городок, застроенный до самой пристани, целыми днями серый шифер и створчатые окна его домиков тихо отражаются в серо-голубых водах гавани. Энтони остался осмотреться, а Том пошел на поиски своего рыбака. Очень скоро Харрис вернулся с рулоном сети, и они отправились в обратный путь.
— Ты в школу уже пошел? — спросил Том.
Вопрос, без сомнения, был задан без задней мысли, но ответ на него потребовал бы долгих объяснений. Впрочем, Энтони едва ли мог отказаться отвечать, раз уж согласился на общество Тома. Он рассказал спутнику, как вообще оказался здесь, что со дня на день собирался присоединиться к отцу, но возникла какая-то задержка, что незадолго до смерти дяди Джо намеревался отправить его учиться в Фалмут, но из-за его кончины этим планам сбыться уже не суждено. Как только все уладится, полагал он, ему удастся уехать куда-нибудь, хотя бы на один-два семестра.
Он замолчал, понимая, что приближается к запретной теме. Но Том не колебался.
— Завещание уже зачитали? — спросил он.
Энтони покраснел, изо всех сил раздумывая, что же сказать. Ответь он так, как следует, и оскорбит человека, к которому поневоле начал испытывать симпатию. Но если он скажет…
— Можешь не отвечать, если не хочешь, — сказал Том. — Ты не обязан ничего мне говорить. Так или иначе, я все узнаю через день другой. Они не могут утаивать информацию от того, кого она касается напрямую.
В таком свете Энтони об этом не думал.
— Зачитали сегодня днем. — смущенно ответил он.
— Ты при этом присутствовал?
Энтони кивнул, надеясь, что на этом разговор и закончится.
— И что с деньгами? — продолжил Том.
За его небрежным тоном чувствовались нотки беспокойства.
— Там… они… почти все досталось тёте Мэдж.
— А Патриции?
— Пятьсот фунтов. Послушайте, мистер Харрис, я…
— Зови меня Томом. Что-нибудь важное еще в завещании было?
— Нет… тетя Луиза разозлилась, сказала, что опротестует завещание.
На несколько мгновений Том застыл, словно грести ему больше не хотелось. Его карие глаза всматривались в далекую линию утеса, на которую с заходом солнца опускалась легкая дымка. Казалось, он видел там что-то, чего не замечал Энтони.
— Именно этого я и ожидал, — сказал он наконец.
Лодку начало сносить в сторону, и Энтони поежился.
