И как некое божество, над всеобщей неразберихой главенствовала тётя Мэдж, которая что-то помешивала в гигантской кастрюле. Больше в кухне никого не было, лишь она — крупная, медлительная, с отсутствующим видом размышляющая о чём-то своём. Волосы тёти были уложены, черты лица мелкие и незначительные, над простым розовым фартуком возвышался жёсткий воротничок, украшенный брошью с камеей — тётя считала вульгарным появляться с голой шеей даже на кухне.
Услыхав шаги, она обернулась и поверх пенсне присмотрелась, кто там. А потом отложила ложку и сняла пенсне, чтобы протереть запотевшие стёкла.
— Морковь, — сказала она. — Мне бы надо. В буфетной. Фанни…
Энтони сбежал по крутым ступеням в буфетную, нашёл Фанни за грудой грязных тарелок, раздобыл морковь и вернулся.
Тётя Мэдж взяла её и принялась нарезать в кастрюлю.
— Вы сегодня поздно готовите, тётя Мэдж, — сказал Энтони. Наверх идти ему не хотелось, он чувствовал себя слишком расстроенным, чтобы уснуть.
— Заказ у нас, — отозвалась она. — Люди идут. Корабль. Что такое там, в ресторане? Спорят…
— Просто там дядя Джо вернулся.
— Вот отчаянный. Раскричался?
— Нет. Понимаете, дядя Джо… Дядя Перри пил пиво за стойкой. Дяде Джо это не понравилось. Дядя Перри ушёл.
— Обиделся, — сказала миссис Вил. — Чересчур чувствительный. Но Джо неправ. Не следовало ему… Так безрассудно. Его надо уговорить. К доктору.
Энтони прошёлся по кухне. У них с тётей не было ничего общего, однако всё услышанное этим вечером рвалось у него с языка. Он беспокоился и не мог дольше сдерживаться.
— Сегодня вечером я слышал разговор мистера Трехорна, — начал он. — Того, из «Корабля и матроса». И он сказал… сказал, что дядя Джо очень… и может не выздороветь… Он говорил…
Тётя Мэдж отложила ложку.
— Ты что там делал… в «Корабле и матросе»?
— О нет, я там не был! — поспешил заверить Энтони. — Это было в очереди в театр.
Последовало молчание. Тётя Мэдж немного сдвинула стоявшую на огне кастрюлю, добавила в топку угля. Потом открыла дверцу духовки и снова закрыла, ничего не достав. Энтони понимал — за этим пенсне что-то происходит.
Тётя сняла очки и высморкалась.
— Люди… они такие недобрые. Нехорошо говорить подобное. Как мистер Трехорн… Откуда ему знать? Никто не знает, он же не идёт к доктору.
— Мне жаль, тётя Мэдж, — сказал Энтони. — Я просто слышал разговор.
Миссис Вил вернула кастрюлю на место и снова начала механически помешивать.
— Женаты год, — сказала она. — Я не хочу… опять остаться одна. Всю жизнь одинока. Твой дядя… он очень добрый. Хотя и немного скрытный. Если бы он постарался. Бросил пить, позаботился о себе. Не верю я, что это что-то серьёзное. Конечно, если бы он позаботился… Но посмотри на него. Что тут поделаешь. Он говорил ему. Твой дядя Перри…
