— Ты умерла, — голос был тихим, принадлежал мальчику, сидящему на коленях на брусчатке рядом с ней. У него были волосы цвета грязи, а глаза были бледными и далекими, как облака. На нем была выцветшая черная роба, подходящая для похорон, и с ней резко контрастировал красный шарф на шее.
Чо снова вспомнила боль смерти, яркую, не отступающую. Она пыталась сесть, а потом посмотрела и увидела юкату в крови. Мир лежал неподалеку, торчал из шеи мужчины, другой ее меч остался в ножнах. Она ощупала грудь под юкатой.
— Они пронзили тебя. Много раз, — сказал мальчик. — Даже после твоей смерти.
Чо насчитала дюжину мелких болезненных ран, они были неловко сшиты.
— Прости. Я все еще учусь шить иглой. Плоть отличается от ткани. Она пытается ускользнуть, и приходится ее стягивать. Я старался, — мальчик все еще сидел на коленях — маленькая жизнь среди моря тел. Но он не казался неуместным. Казалось, его место было среди трупов. Он тянул за красный шарф, теребил ткань пальцами снова и снова.
Чо потянула за юкату, оголила кожу. Она не доверяла пальцам, ей нужно было увидеть своими глазами. Но ее пальцы не врали. Мальчик не врал. Ее грудь была в грубо зашитых ранах, кожа была соединена огнем.
— Как я пережила это?
— Не пережила. Ты была мертва, — в голосе мальчика звучало извинение.
Чо укуталась в юкату. Ткань затвердела от сухой крови, почти вся была ее. Она обнимала себя мгновение, стараясь отчаянно забыть об ощущении мечей в ней, рассекающих кожу.
— Тогда как я жива? Я… жива?
— В большей мере. Я вернул тебя. Я могу, видимо, делать это. Только раз, — он кивнул себе, а не Чо. — Да. Думаю, только раз. Такие правила.
— Думаешь? — Чо глубоко вдохнула и коснулась пальцами шеи, ощутила пульс. Он был сильным и ритмичным, пульсом живой.
— Ты первая, с кем я это попробовал. Ты теперь привязана ко мне, — мальчик не двигался, сидел на брусчатке, теребил шарф. Пепел запачкал его щеку, но он не стер его.
— Привязана к тебе? — Чо покачала головой. — Спасибо, что спас мне жизнь…
— Я вернул тебя. Я не могу спасти, что утрачено, только вернуть на время. Это привязывает тебя ко мне.
Чо пыталась понять слова мальчика.
— Меня привязывает только клятва как Шинтей.
Мальчик нахмурился. Он был юным. Чо не умела угадывать возраст, но вряд ли он был старше восьми лет. Она переживала, что он разрыдается на улице. Она решила оглядеться в поисках родителей, тайна ее спасения могла подождать. Никого не было. Двор храма был только с трупами и мальчиком.
