Но скóро поднялся против него ветер бу́рный, назывáемый эвракилон. Корáбль схватило так, что он не мог противиться вéтру, и мы носились, отдáвшись волнáм. И, набежáв на один островóк, назывáемый Клáвдой, мы едвá могли удержáть лóдку. Подняв её, стáли употреблять посóбия и обвязывать корáбль; боясь же, чтóбы не сесть на мель, спустили пáрус и таким óбразом носились.
На другóй день, так как нас сильно било бу́рей, нáчали выбрáсывать груз, а на трéтий мы своими рукáми побросáли с корабля вéщи. Но как мнóгие дни не видно было ни сóлнца, ни звёзд и продолжáлась немáлая бу́ря, то наконéц исчезáла всякая надéжда к нáшему спасéнию.
И как дóлго не éли, то Пáвел, став посреди них, сказáл: «Мужи! надлеж́ало послу́шаться меня и не отходить от Крита, чем и избежáли бы сих затруднéний и вредá. Тепéрь же убеждáю вас ободриться, потомý что ни однá душá из вас не погибнет, а тóлько корáбль. Ибо áнгел Бóга, Котóрому принадлежу́ я и Котóрому служу́, явился мне в эту ночь и сказáл: ‘Не бóйся, Пáвел! Тебé дóлжно предстáть пред кéсаря, и вот, Бог даровáл тебе всех плыву́щих с тобóю’. Посему́ ободритесь, мужи, ибо я вéрю Бóгу, что бу́дет так, как мне скáзано. Нам дóлжно быть выброшенными на какóй-нибудь óстров».
В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом мóре, óколо полу́ночи корабéльщики стáли догáдываться, что приближáются к какóй-то землé, и, вымерив глубину́, нашли двáдцать сажéн; потом на небольшóм расстоянии, вымерив опять, нáшли пятнáдцать сажéн. Опасáясь, чтóбы не попáсть на каменистые местá, брóсили с кормы четыре якоря, и ожидáли дня.
Когдá же корабéльщики хотéли бежáть с корабля и спускáли на мóре лóдку, дéлая вид, будто хотят брóсить якоря с нóса, Пáвел сказáл сóтнику и вóинам: «Éсли они не остáнутся на кораблé, то вы не мóжете спастись». Тогдá вóины отсекли верéвки у лóдки, и она упáла.
Перед наступлéнием дня Пáвел уговáривал всех принять пищу, говоря: «Сегóдня четырнадцатый день, как вы, в ожидáнии, остаётесь без пищи, не вкушáя ничегó. Потому́ прошу́ вас принять пищу: это послу́жит к сохранéнию вáшей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадёт вóлос с головы».
Сказáв это и взяв хлеб, он возблагодарил Бóга перед всéми и, разломив, нáчал есть. Тогдá все ободрились и тáкже приняли пищу. Было же всех нас на кораблé двéсти сéмьдесят шесть душ. Насытившись же пищею, стáли облегчáть корáбль, выкидывая пшеницу в море.
Когдá настáл день, земли не узнавáли, а усмотрéли тóлько нéкоторый залив, имéющий отлóгий бéрег, к котóрому и решились, éсли мóжно, пристáть с кораблём. И, подняв якоря, пошли по мóрю и, развязáв рули и подняв мáлый пáрус пó ветру, держáли к бéрегу. Попáли на косу́, и корáбль сел на мель. Нос увяз и остáлся недвижим, а кормá разбивáлась силою волн.
