— Здравствуй, Леонид, — она отходит от стены и делает шаг в мою сторону, — Давно не виделись.
— Очень, — кривая ухмылка как-то сама по себе сводит губы, — Но в этом нет моей вины.
— Нет. Согласна, — Анастасия осматривает меня с ног до головы, — Моей — тоже. Есть такая вещь, как обстоятельства, которые сильнее любого из нас. Впрочем, думаю, если бы тебя так сильно интересовала причина нашего расставания, ты бы заявился много раньше. Каким ветром?
Мою версию прихода капитан Михальчук — начальник медблока выслушивает со здоровым скепсисом. Потом интересуется настоящей причиной. В этот момент ступор в голове проходит и я начинаю воспринимать собеседника той, кем она является, а не своей старой любовью, бросившей сопляка на пороге взрослой жизни. Передо мной — красивая женщина, офицер, медик, а ведь собственно за медицинскими услугами я сюда и пришёл.
— Ушиб на руке? — она ухмыляется, — Пошли, обслужу по старой памяти. А то я, со своими отчётами да администрированием скоро забуду, как выглядят живые пациенты.
Помещение, куда Настя меня приводит, больше напоминает лабораторию, чем обычный медицинский кабинет. Несколько лежаков под футуристического вида арками накрыты сверху прозрачными колпаками. Стол, с фиксаторами для конечностей и ещё какая-то, недоступная моему пониманию, хренотень. Над этим исследовательским раем нависает стеклянная кабинка, где сейчас скучают пустые кресла.
— Это — тебе, — Настя указывает на глубокое кресло, — Только сначала обнажи свою верхнюю часть.
— У меня, вообще-то, только рука пострадала, — уточняю я, но послушно расстёгиваю пуговицы кителя, — Или ты всерьёз восприняла слова про прохождение осмотра?
— Соскучилась по твоему телу, — в этот момент капитан Михальчук стоит спиной, перебирая какие-то ампулы в стенном шкафу, поэтому я не вижу выражения её лица, — Давай, давай, раздевайся.
Моё тело, как выясняется, её интересует не очень, а вот повреждённое предплечье Настя изучает весьма внимательно. Потом зачем-то принимается поднимать мои веки и рассматривать глаза. Заглядывает в уши и светит в открытый рот. Чувствую себя, словно пришёл на приём к стоматологу.
— Ты чего? — спрашиваю, когда мне разрешают свести зубья, — Рука, вот она.
— Рука — чепуха, — она отмахивается, — нужно будет пропустить всех ваших. Лёня, ты умудрился подхватить грипп А-19. Эту дрянь мы находим во всех новых гнездовьях. Может оказаться скверной штуковиной, если запустить. Диарея и воспаление лёгких в одном флаконе.
