– Выходит, через два дня мы уезжаем?
– От дождей зависит. Вроде бы погода на самом деле угомонилась. Если так, подождем, пока вода немного спадет, – и в путь.
Оболиус помолчал, с грустью рисуя в воображении образ одной девочки из деревни.
– Сперва в Боротон, понятное дело, а потом куда?
– В Боротоне монеты к даймонам в банк определим, нечего целый сундук с собой возить, – покивал Толлеус. – Потом осмотримся хорошенько, людей поспрашиваем. Глядишь, найдется хорошее местечко в пригороде. А нет, так поедем прямиком в Рингию. И, может, еще дальше. Купим домик с хозяйством, луга для мохнаток. На каменную усадьбу, конечно, не хватит, но устроиться можно сносно… – Старик прикрыл глаза в предвкушении, улыбаясь своим мыслям.
– Учитель! – снова вырвал его из радужных грез голос помощника. – Я ведь это… рингийского языка не знаю…
– Слышал, как местные разговаривают? Понять можешь? Так и в Рингии будет, – пообещал искусник, не открывая глаз. Похоже, эта проблема его нисколько не заботила.
На холме Оболиус остановил повозку сам, без команды. Оба долго смотрели на крошечный белый замок, на озеро и вершины далеких гор, думая каждый о своем.
В избе Финны старика уже поджидал староста деревни – тщедушный, но бойкий мужичок с козлиной бородкой с проседью. При виде вошедших он несколько суетливо вскочил со скамьи и поклонился:
– Здравия в дом, господин Толлеус!
Искусник кивнул и уселся за стол, показывая хозяйке, что постояльцы голодны и желают решить эту проблему безотлагательно. Старушка сейчас же загремела горшками у печи. Бывший настройщик манонасосов по привычке пристроил на коленях палку, что заменяла ему посох, молча поглядывая на старосту. Но тот тоже молчал, теребя пальцами шапку. Кажется, его звали Хват, хотя старик не был уверен: деревенские обращались к нему не иначе как «староста».
В двери показался Оболиус, который уже распряг лошадь и загнал в стойло мохнатку. С помощью хворостины это было проблематично сделать, о чем искусник помнил еще по Широтону. Однако ученик умел легко заставить слушаться строптивое животное.
Увидев гостя, пацан задрал нос, важно прошествовал к столу и молча уселся справа от Толлеуса, во всем подражая своему наставнику.
Финна бухнула на стол дымящийся горшок с кашей.
– Любезный, с чем пожаловал? – наконец соблаговолил начать разговор Толлеус.
Хват ему не очень-то нравился еще с тех самых пор, когда пытался выторговать у старика искусную защиту для деревенского стада коров.
