— Батя уехал? — обеспокоенно спросил Димка. У него отца не было, и потому — или вопреки этому? — он относился к отлучкам Вовчикова родителя с особенным сочувствием.
— Не уехал, — буркнул Вовчик. — Вечером дома будет.
Димка опешил, как будто никакой другой причины кукситься у Вовчика и быть не могло.
— А где на этот раз был? — растеряно спросил он, пытаясь поддержать разговор.
— В Африке где-то, — ответил Вовчик таким тоном, что стало ясно — развивать тему не следует. Я промолчала, про себя гадая, что за муха его укусила.
В луна-парке все прошло неплохо, несмотря на холодную дождливую погоду. Разве что, за прошедший год американские горки стали казаться маленькими и совсем не страшными. А вечером выяснилась причина Вовчикова дурного настроения. Она висела на стене у окна в гостиной комнате: Сергей Алексеевич привез из Африки очередной сувенир — круглое бронзовое блюдо.
* * *
У моей бабушки в деревне хранилась в шкафчике замечательная тарелка, с большим голубым цветком на дне и кругами узоров по стенкам: круг красных цветочков, круг желтых цветочков, и так далее. Когда я была совсем маленькой, бабушка вместо заунывной присказки про «ложечку за маму, ложечку за папу» просила меня «показать» сначала одни цветочки, затем другие, и, обязательно, самый главный цветок; бабушка всегда мимоходом упоминала, что он может менять цвет. Я догадывалась, что меня дурят, но игра захватывала, потому я быстро расправлялась с ненавистными кашами до последней ложки.
Так вот: если б вместо замечательной бабушкиной тарелки мне пришлось иметь дело с тем блюдом, что украшало стену у Вовчика дома — даже мои любимые кукурузные звездочки остались бы нетронутыми.
* * *
По кайме блюда шел сложный узор: по-видимому, он означал ветви и плоды на них, но мне эта вязь в первую секунду показалась множеством червей и жуков, пытающихся пожрать друг друга. Среди изображенных на дне блюда животных я узнала только змею, льва и антилопу, тогда как всего их было гораздо больше. Одни из них скалились на себе подобных, другие смотрели в середину блюда — на существо с человеческим лицом, но с антилопьими рогами.
— Божок-оборотень, вождь духов Бужоаф, рожденный от человеческой женщины — поэтому тело его смертно, — с улыбкой стал рассказывать Сергей Алексеевич моей маме, помогавшей тете Жене расставлять на столе блюдца для торта. — Смешной культ. Этот черт рогатый, вроде бы, защищает общину, но может и напакостить, если что-то ему не нравиться. Над охотниками подшутить мастак. Кто из общины пропадает — того не ищут, говорят — «Бужоаф взял себе на смену». Раз один такой пришел назад — так его камнями забили, чтоб Бужоафа умилостивить. И чем, думаете, кончилось дело? Это сам Бужоаф оказался — и спалил всю деревню! У них там все божества, простите за выражение, с прибабахом: сами из себя не пойми какие, и вытворяют не пойми что. — Сергей Алексевич развел руками, давая понять, что не несет за «прибабахи» африканских божков никакой ответственности.
