Я подошла к нему.
— Повезло вам, — деликатно улыбнулся капитан. — Давно засентябрило, волна вчера в два метра была, снег... А сегодня тишь и гладь, и солнце какое!
Его руки, большие, загрубевшие от работы, с припухшими от воды и ветра ревматическими суставами, крепко держали штурвал.
Отчалили, отдалились от берега. Матрос стал за руль, а капитан начал какое-то странное действо: опустил за борт и зачерпнул белым ведром воду, а, казалось, зачерпнул высокое небо.
— Я тут космонавтов как-то возил, — сказал капитан, разливая байкальскую воду по нашим кружкам, чашкам и стаканам, — так Леонов мне говорил, что из Космоса все озера на Земле зеленые, только один Байкал — синий! Испейте нашей водички, причаститесь!..
Вода была как из родника — светлая, сладкая и такая холодная, что ломило зубы.
Я все присматривалась к капитану. Чем-то он мне в какие-то мгновения Ваню из санитарного поезда напоминал. Может ли быть так, что это он, мой собеседник из сорок третьего года? Бывают же такие неожиданные встречи? А вдруг?!
"Евгений Федорович!" — окликнул кто-то капитана.
Нет, не Ваня! Не Ваня! Как жаль, что неожиданные встречи только в кино случаются, а в жизни ...
Я все-таки спросила у Евгения Федоровича, не ходил ли какой-нибудь капитан Ваня по Байкалу? Описала молодого солдата, как могла, о его тяжелом ранении в ногу рассказала, вспомнила поселок Слюдянку...
Так капитанов на Байкале много, Иван — имя совсем не редкое, а фамилию того солдатика из сорок третьего года я никогда и не знала: мы ведь думали, что нас в один госпиталь повезут, и успеем еще и наговориться и познакомиться. А жизнь по-своему распорядилась — взяла и развела на перекрестке, дорожек-путей у жизни не меряно.
Исполнил ли Ваня свою мечту, стал ли капитаном? Дождалась ли его невеста? Никогда я этого не узнаю.
Но живет Ваня в моей памяти, когда-то он словно подарил мне Байкал...
А потом наш "Профессор Кожов" аккуратно подошел к крутому берегу, стал на якорь, и по длинным сходням мы сбежали на землю.
Какой удивительный день был впереди!
Искали красивые камешки среди гальки и радовались находкам. Из плавника сооружали костер и грели руки у высокого пламени. Смотрели на сияющий под солнцем Байкал, видели далекие-далекие вершины гор на другом берегу, что, говорят, бывает необычайно редко, только в очень ясную погоду... Мы пили вино у костра и пели хором разные хорошие и душевные песни. Конечно, не обошлось и без "...эй, баргузин, пошевеливай вал, молодцу плыть недалёче"...
