И я заплакала. Слёзы — тёплые, солёные, тяжёлые, — быстро смешались с влагой на лице. И закапали вниз неотделимо от злой холодной воды. Жизнь и смерть.
— Почему?! Почему мы?!
Мой муж, мой бог и господин, оторвал кулаки от головы и посмотрел на меня, незряче вглядываясь в темноту:
— Потому что с кого-то должна начаться новая жизнь. И это должны быть праведные.
— Я не хочу! Слышишь?! Не хочу быть праведной! Чего стоит праведность всей жизни, если в ней есть всего один грех, но это грех предательства сердца?!
Я свернулась клубочком и вдавила лицо в ладони.
Слёзы текли. Струилась вода. Холод донимал колени, поднимался выше, охватывал всю, словно по крупице выдавливая тепло и жизнь из жил и костей. Тяжёлый воздух, напитанный влагой, давил на лёгкие, давил на виски, вытесняя разумность и ясность. Мир казался сотканным из сажи и воды…
В закрытой комнате под маленьким окошком обрушивающегося неба глухо давили звуки падающей воды, моих рыданий, ветра и чего-то далёкого, но пугающего. Звук был знаком, но, словно что-то внутри мешало вспомнить его и, осознав опасность, бежать…
Я замерла, стараясь не всхлипывать. Заслушалась, как внимает птица шагам зверя.
Звук приближался, нарастал, то налетая слитным приглушённым рокотом, то распадаясь на осколки высоких и низких голосов.
— Люди, — отводя лицо, отчуждённо сказал мой муж, мой бог и господин.
Издалека сквозь дождь я не видела глаз, но уже знала, какими они бывают, глаза любимого супруга, данного судьбой, и просто жреца, последнего в роду Говорящих с Небом. Они бывают страшными… как приговор.
А люди за стенами кричали, звали, молили. Бешеными волнами плескался один крик, повторенный тысячами глоток:
— Ноа-ноа-ноа-ноа… Ноа-ноа-ноа-ноах…
Выше, ниже, громче, тише! Волны криков бились об стены, вдавливались в окно, прорывались сквозь воду. И скорпионами заползали в уши. Невозможно узнать знакомых голосов в общем рёве и плаче, но знаю — там все свои, родные, близкие. Просто незнакомым делается голос человека, отчаянно молящего о жизни. Или об иной смерти.
— Они поняли, — с отчаянием я протянула руки мужу, — Они всё поняли! Они пришли к тебе с мольбой! Пришли сюда, а не побежали выше в горы! Пришли, потому что признали в тебе Голос Его! Скажи Ему, чтобы остановился!.. Скажи!
Мой муж, последний рода Говорящих с Небом, покачал головой и сел в холодную воду, подобрав ноги.
— Скажи! И ты остановишь смерть! Ты будешь великим из величайших!
— Глупая женщина, — просто ответил он. — Не то важно, кем я стану… Важно, каким будет мир дальше! Плоть извратилась. Она уже не образ и подобие сотворившего. И Он решил начать сначала. Моё слово ничего не будет значить…
