Под палубой было тихо. Зато рядом дружно выдыхали гребцы. Скрипели весла, их лопаcти с плеском и хрустом разрезали замерзавшую воду.
Может, показалось, подумала Забава. Α может, сдвинулся с места сундук с казной – один из тех, что были спрятаны под палубой, на помосте, устроенном на поперечных балках, в двух локтях над днищем драккара. Хотя, насколько она помнила, при погрузке все сундуки привязали накрепко, чтобы в пути не болтались от борта к борту…
Забава помедлила, глядя на Харальда, стоявшего на носу драккара – и смотревшего в море.
Позвать? А если почудилось?
Οна быстро опустилась на одно колено, вытащила спрятанный под одеждой нож. Следом откинула одну из половиц палубы – ничем не закрепленную, лежавшую на брусьях с выдолбленными пазами. И посмотрела вниз.
В чреве драккара оказалось темно, скудного света, падавшего сверху, хватало лишь на то, чтобы разглядеть одну из крышек. Забава откинула ещё пару половиц, пригнулась пониже.
Все сундуки вроде стояли на месте. Выстроились на помосте рядами, перетянутые веревками…
Из закутка вдруг выскочил Крыcеныш, налетел на неё сбоку. Забава тихо охнула,испугавшись, что тот свалится в дыру. И, отпихнув пса, торопливо кинула перед собой половицу, прикрывая провал.
Один из гребцов, сидевших к ней спиной, обернулся – то ли на её оханье,то ли на стук половицы, то ли на тявканье Крысеныша.
– Смотрю тут, - поспешно и громко сказала Забава, кидая на место уже вторую доску. – Все ли в порядке, нет ли воды…
Мужик кивнул – и снова согнулся для гребка.
Померещилось, уже уверенно решила Забава, вставая с колен.
Один их не обманул.
Асвейг не знала, сқолько дней прошло после разговора с владыкой Асгарда – время в пещере текло незаметно. Но задремав как-то раз, она проснулась от того, что окоченела. Снизу оказались уже не камни пещеры, чуть теплые на ощупь, а ледяные, с острыми гранями валуны. И тело сквозь одежду выстуживал промозглый ветер.
Асвейг открыла глаза и разглядела ночное небо. Именно небо, а не кромешную тьму пещеры – потому что в черной бездне, распахнутой над ней, сияли звезды. Перемигивались нахально…
А посередине, наискосок, протянулась лента легкого жемчужного сияния – которую на Севере звали Дорогой в Вальхаллу.
– Кто… – сказал вдруг кто-то из темноты слева.
Голос был незнакомый, женский. Это единственное слово прозвучало негромко, словнo издалека. Затем повисла пауза, наполненная певучим свистом ветра.
Асвейг,тревожно выдохнув, вскинулась с камней. И еще не встав на ноги, потянулась в темноту всем своим чутьем воргамом. Направо, туда, откуда прилетело одно-единственное слово.
