– А что если не везти его в Англию вообще, а распилить прямо в Америке? Раз ты боишься продавать его целиком.
– Нет, нет, это невозможно! Я лично не смогу этого сделать, рука не поднимется. И потом… В этом алмазе есть что-то таинственное и мистическое, в нем заключена какая-то магическая сила. Я боюсь, если мы его уничтожим, продадим или иным способом избавимся от него, нас постигнет кара Господня. И небесами он послан нам наверняка неспроста! Мы должны хранить его, это наш рок.
– Боже мой, Оскар! Уж не Мэтью ли наговорил тебе подобные бредни?
– Какая разница, кто наговорил?! Но это вовсе не бредни, я и сам так думаю! А с другой стороны, вдруг о существовании этого алмаза вообще никому ничего не известно? И в мире нет никакого шума вокруг его пропажи? Быть может, я со страха все так сильно преувеличиваю. Ведь те господа, что плыли на галеоне, могли ограбить частных старателей или они собственноручно откопали эти алмазы, а вовсе не ограбили королевский казенный прииск. И ничьим национальным достоянием они, эти алмазы, вообще не являются. А нераспиленный алмаз будет стоить во много раз дороже, чем его куски в совокупности.
– Ты прав, – согласился Гриффитс, зевая. Ему хотелось поскорее закончить этот разговор и поспать хотя бы пару часов. – Завтра соберем наших и решим именно так. Организуем Орден Посланника Небес и будем поочередными его хранителями.
– Нет, – возразил Холлис. – То есть, да. Именно так мы и поступим. Но обсуждать этот вопрос соберемся не завтра. Я хочу это сделать в спокойной обстановке, когда на судне не будет посторонних. Проведем собрание у берегов Ямайки, когда капитан Дейк со своей командой покинет наш корабль. Заодно и устроим дележку.
Холлис еще раз огляделся по сторонам и заговорил еще тише:
– Мне кажется, и наши матросы что-то подозревают. Что мы утаили от них часть добычи. Уж не собираются ли они поднять бунт?
– Не знаю. Но пока они ведут себя достаточно тихо.
– Корабль надо продать на Ямайке. От греха подальше. Мы не поплывем в Виржинию. Сколько нам еще плыть до Ямайки?
– При хорошем ветре, я думаю, дойдем дней за десять-двенадцать.
– О, господи! Только бы продержаться!
На другой день ветер, словно вняв молитвам Холлиса, поменял направление. Став попутным и свежим, он поднимал легкую волну и гнал корабль к берегам Американского континента. Погода стояла солнечная, и океан был неописуемо красив. Впрочем, на корабле, казалось, никого не вдохновляли прекрасные виды – за время длительного плавания всем давно наскучили морские просторы, уже хотелось поскорее увидеть деревья, горы, города. Хотя нет, нашелся один человек, решивший увековечить эту красоту. Служанка Эмили и Джулии вынесла на палубу мольберт. За ней из каюты вышла сама леди Джоус с кистями и холстом, натянутым на раму.
