- Но это всего лишь частный случай, - продолжает учитель. Он уже вспорол козырек и вытаскивает из него тонкие листочки папиросной бумаги. - Я о другом - о большом и общем. Вы слышали слова Эриха Коха? Он говорит о том, что гитлеровцы встретились на нашей земле с особой породой людей. Для советского человека, говорит он, смерть сама по себе не страшна. Только массовыми чудовищными казнями надеются они сломить нашу волю к сопротивлению... Ну так вот я и хочу показать вам, как дошли, они до этого заключения и как рушатся их надежды. - Учитель развертывает первый листок папиросной бумаги и протягивает его Пашковичу.
- Перевод подлинного приказа рейхсминистра Розенберга. За точность перевода ручаюсь. Прошу прочитать вслух, для краткости - лишь то, что подчеркнуто.
Пашкович читает:
- «На основании §8 указа фюрера об управлении новозанятыми восточными областями от 17 июля 1941 года я приказываю:
Все жители занятых восточных областей в возрасте от 18 до 45 лет подлежат общественной трудовой повинности... Противодействие этому распоряжению и созданным для его проведения предписаниям карается каторжными работами или тюрьмой.
Берлин, 5 августа 1941 года.
Рейхсминистр занятых восточных областей Розенберг».
- Так. Совершенно верно... Проходит всего лишь одиннадцать дней, - учитель вынимает второй листок, - и фашисты убеждаются, что приказ не дает желаемого результата. Советские люди не слушают господина рейхсминистра, им не страшна ни тюрьма, ни каторжные работы. Тогда Розенберг вносит дополнительный, по его разумению, более действенный пункт. Читаю его:
«Постоянно проживающие в новозанятых восточных областях в возрасте от полных 14 лет до полных 60 лет подлежат принудительным работам.
Если уклонятся многие на основе общего сговора, или произойдет особо тяжелый случай, может быть применена смертная казнь.
Берлин, 16 августа 1941 года».
- Вы улавливаете сущность внесенных поправок? Прежде всего это уже не «общественная трудовая повинность», а «Принудительные работы». Возрастные границы увеличены на семнадцать лет. Идет речь об общем сговоре: значит, не единицы, а весь советский народ не желает подчиняться воле господина рейхсминистра. А главное, введена смертная казнь - их последняя, их единственная надежда... Но вот проходит еще семь дней - всего лишь семь дней, и следует новое распоряжение:
«Кто злобой или подстрекательской деятельностью обнаружит враждебное Германии настроение, будет наказан смертью...
