Генералы Казанович и Романовский направились на ужин к Корнилову, остальные разошлись по своим полкам, а Алексеев в станицу Елизаветинскую, где его ждала жена.
Придя в свой полк — двести человек — Марков сказал спокойным голосом:
— Послезавтра, нет уже завтра, — посмотрев на карманные часы, поправил сам себя, — мы идём на штурм города. Екатеринодар мы не возьмём и все погибнем. Приготовьте и оденьте чистое бельё. Перед Господом, по русскому обычаю, предстают во всём чистом.
На ужине у Корнилова Казанович рассказывал о своём вчерашнем прорыве к центру Екатеринодара. Со смехом рассказывал, как они из города уходили, сообразив, что их никто не поддержит, смешавшись с красными, делились с ними махоркой и какие изумлённые были лица большевиков, когда увидели, что люди Казановича, назвавшиеся «Красным Кавказским отрядом», прихватив по дороге несколько повозок с боеприпасами, уходит к белым. Когда они сообразили и поняли в чём дело, было уже поздно. Потом Казанович и Корнилов вспоминали свою молодость в Туркестане.
В это время Минька Колосов снял с папахи белую полоску и прицепил красную. Он смело шёл по окраине города, встречным красным патрулям небрежно бросил:
— Веди к Автономову али к Сорокину.
— А ты кто таков? — задал законный вопрос старший патрульный.
— А ты веди, куда сказали, начальство разберётся.
Внешне Минька был плюгавенький тщедушный мужичок, но внутри дьявольски хитрый. Патрульные решили, что вред от него не большой, если что. Повели.
Сорокин, руководитель всеми красными войсками на Кубани, Миньке обрадовался:
— А, вернулся, — и патрульным: — Спасибо, товарищи, свободны.
— Ну, рассказывай, разведчик, что разведал?
— На ферме у реки их штаб. Если накроем, то всё! Кранты белякам!
— Добро, утром покажешь.
Утром шарили биноклем по берегу Кубани.
— Ни черта ничего не понятно! Где она, эта ферма? Всё сливается. Деревья мешаются.
— Вон она крыша эта вроде, — показал рукой Минька.
— Вроде! Вроде Володи! Где? — ворчал Сорокин.
— Да вон же! Крыша серая. Вон дымок. Точно! Там кухня полевая.
Сорокин повернулся к артиллеристам:
— Засекли? Орудия сюда! Наводи.
Корнилов лёг спать в два часа, а в пять уже был на ногах. Первым делом зашёл в сарай, где находилось тело полковника Неженцева, погибшим при попытке поднять казаков в атаку. Лоб у Неженцева рассечён пулей. Но эта пуля его не убила. Он поднялся, успел крикнуть: «Корниловцы, вперёд!», как вторая пуля убила его наповал.
Корнилов постоял у тела, покачал головой:
