Иэясу задумчиво помолчал и придвинулся к Мицунари еще ближе:
— Да все, все, хватит уже. Позвать кого-нибудь, чтобы принесли тебе воды? Или стоит выпить прямо сейчас? Знаешь, я много чего насмотрелся за свою жизнь, но есть вещи, к которым до сих пор привыкнуть не могу. А ты прямо неплохо держишься, надо сказать.
— Я уже просил разрешения быть с вами предельно откровенным. И теперь прошу сохранить этот разговор между нами.
— В этом ты прав, парень.
— Потом поймешь. Даже самые верные и преданные люди совершают ошибки, не понимая этого. Поэтому иногда лучше не ставить их в известность. И, более того, пользоваться этими ошибками. Ты почти не застал господина Нобунагу, а зря — вот у кого следовало бы поучиться. Он считал людей инструментами. Кто-то мог считать, что это плохо и неуважительно по отношению к тем, кто верит в тебя и тебе служит. Но это не так. Когда ты знаешь, что даже твою ошибку могут использовать и в конечном итоге получить выгоду, — это существенно облегчает жизнь. В этом и есть суть власти. Только один человек не имеет права ошибаться — тот, кто стоит на самом верху. Не многие это понимают. Верить в того, кому служишь… ты понимаешь, о чем я? Верить безоговорочно. Вот Като Киёмаса так умеет. А Исида Мицунари — нет, несмотря на свою преданность. Но он очень удобный инструмент для своего господина. Сандалии, стоптанные на одну сторону, могут показаться негодными любому, кроме того, кто их носит.
Иэясу опять засмеялся и похлопал Хидэтаду по плечу:
— Ну да, — Хидэёси всплеснул руками, — ты думаешь, я не понимаю? Понимаю. Мужская любовь, воспетая лучшими поэтами, священные чувства, которые воин проносит в своем сердце через всю жизнь. Ты просто не смог устоять перед… обаянием Киёмасы и сдался на милость победителя. Я понимаю. Но ты точно хорошо подумал?
Иэясу глубоко вздохнул и задумался, намотав на палец ткань широкого рукава. И покачал головой:
— А кто дал право твоим людям врываться в мой дом? Хватит орать, ты посмотри, какие тут жирные карпы, — Киёмаса ткнул пальцем в сторону очага, а затем опустил его в озеро. — Они тут настолько разожрались, что их можно голыми руками ловить. Благодарю за такое чудесное место. Это ведь тебя мне нужно благодарить, так? Давай, расскажи мне, как ты там весь в делах, а я тут отдыхаю.
— Отлично, великолепно! Ты прав, запивать его светлость господина нашего тайко обычным сакэ ну никуда не годится.
Иэясу не любил строить догадки, очень не любил. Но избавиться от этой дурной привычки никак не получалось.
