Мицунари судорожно сглотнул, и слезы полились сплошным потоком.
Го почтительно негромко засмеялась:
— А вот мы и пришли, — Хидэёси указал на низкую беседку, увитую виноградом. Спелые гроздья тяжело свешивались вниз, наполовину загораживая вход. — Отличное место: мы видим всех и никто не видит нас. Люблю такие. И закуска под рукой.
— Не сворачивайте. Двигайтесь прямо, через улицу, к северным воротам. Не меняйте шага. Как только выйдем за город, я скажу, куда направляться дальше. Пусть продолжают следить.
— Вот это Киёмаса… да как он это делает?! — Из его глаз брызнули слезы.
— Э-эх… — Хидэёси сел, потирая бок, — пора ему подарить собственного коня. Ты бы видела, как он держится в седле, Тятя! Как истинный воин! И с каким достоинством!
— «Они»? Я вижу одного.
— Благодарю вас, мой господин, — Тятя поклонилась.
— У меня было очень много дел, простите. И вы преувеличиваете насчет тысячи лет, тянет от силы на полторы сотни.
— А, то есть ты ударился головой, да, Мицунари? Бедняга, тебе следует отдохнуть, я бы позвал кого-нибудь другого, но понимаешь, это секретное письмо, и никому я больше его доверить не могу.
— Ты чего-то ждешь? — в голосе Хидэёси послышалось недовольство. — Что-то ты какой-то рассеянный.
— Строительство идет полным ходом. Отдельная благодарность господину Токугаве: его помощь людьми и материалами просто неоценима. А Киёмаса, похоже, собирается совсем разорить свои земли: обозы идут один за одним.
— И что было дальше? Рассказывай, не тяни!
— То есть голый? И с мечом? Киёмаса? — уточнил Хидэёси и, не выдержав, разразился смехом. — А тот, кто прибыл к нему в гости, вы его видели?
— Хм… все настолько плохо?
— А вам и не следовало… — медленно проговорил Мицунари, странно улыбаясь.
Хидэтада слегка улыбнулся. Так или иначе, время у него еще есть: в запасе почти целая ночь. Когда бы ни состоялась приватная встреча его светлости и Токугавы Иэясу — это точно будет не раньше завтрашнего вечера.
— Только если не утренним докладом, — отшутился Хидэёси и, убедившись, что полностью одет, вышел из спальни.
— Я пробовала, иголки такие тонкие, все время теряются. А я потом на них наступаю! Мне больше нравится шить одежду, только вот кому она теперь нужна?
— Я говорю. Не буду лгать, у меня не сейчас появилась эта мысль. Еще когда вы при всех назвали парня своим сыном. Я подумал: а не приходят ли вам в голову те же мысли, что и мне?
Он снова сел на кровать[24]. Тятя уже несколько раз звала его в свои покои, обещая махать веером, если ему будет душно. Но с этой обязанностью могла справиться любая служанка.
