— Мой господин… — продолжила Тятя и низко поклонилась. — Господина Като боятся мои служанки, они отказываются выходить в сад, когда видят его там. Да, он сбрил бороду и волосы… Но эта ужасная щетина… Так он стал выглядеть еще более устрашающим, особенно в полумраке коридоров. И… бедный Мицунари… Вы же знаете, что господин Като ненавидит его! Я понимаю, что он не посмеет его убить, но…
— А вот это не твое дело, Мицунари! — вспылил Хидэёси и ударил столик ногой. — За кого ты меня держишь? За пьяного дурака?
— Конечно, — Нагамаса изобразил на лице горделивую усмешку.
— Да, это отличный совет. Пожалуй, и правда поговорю с Киёмасой. Он в замке?
— Незачем терять время. Садись и пиши дальше.
— Нэнэ, давайте вы будете называть меня Нэнэ. Мы же не собираемся беседовать о государственных делах?
— Война будет. Снова начнется война.
Тот едва заметно улыбнулся:
— Вовсе нет… как вы могли подумать такое!
— Да, но если бы у них были воины, летающие по воздуху, — нам бы точно пришлось нелегко.
— А, нет, тут такая история: наша Тятя подарила ему свой любимый сад с домиком. Тот самый, который она так выпрашивала.
— О, я не знаю, как благодарить вас, госпожа Онэ!
— Лошадку! — расхохотался Хидэёси и встал на четвереньки. — Залезай!
— …И опять я не могу с вами спорить.
— Ах, вот оно что! — Хидэёси отпустил его и обратился к все еще стоящему в той же позе человеку. — Пусть эти, которые вернулись, приходят и докладывают прямо здесь. У господина Исиды от меня нет никаких тайн. Правда, Мицунари?
— Нет.
— Да, представляешь, постоянно стал просыпаться еще до рассвета. Не знаю уже, что делать, — пожаловался Хидэёси и шлепнул служанку по руке. — Эй, поаккуратнее! Не затягивай так: в этих штанах еще осталось немного меня!
— Э-эх… Сейчас принесут чаю, и мы обо всем поговорим, — сказала Нэнэ. — У меня нет своих детей, но по пальцам не перечесть, сколько сорванцов я воспитала. А вот любимой дочки у меня не было. Так грустно, что ваша сестренка не приняла меня. Впрочем, не могу ее винить: она очень щепетильно относится к памяти о вашей матушке.
От степенности не осталось и следа. Хирои схватил лук, вскочил, натянул его и выпустил стрелу. Она пролетела несколько метров и застряла в стене, пробив расписную бумагу насквозь. Малыш разразился веселым смехом.
— У меня нет такой мази, Тятя. Что я мог сделать? — Хидэёси захихикал.
— Я же говорю: ты дурак. Никто еще не научился лечить старость… — Хидэёси снова устало опустился на подушку.
