— А вы боитесь господина Хидэёси?
— Что?..
— Я не сомневаюсь, что вы испытываете к его светлости огромное уважение. А страх? Вы испытываете страх?
— Что ты несешь? — на лице Киёмасы появилось одновременно возмущенное и недоуменное выражение.
— Да нет, ничего, прошу прощения, господин Като… — Хидэтада прикрыл ладонью губы, скрывая улыбку.
— Вот и не говори глупостей. А-а, проклятый свет… — Киёмаса поморщился, встал, сдернул с постели одеяло и принялся занавешивать им дыру.
— А вы сами чего-нибудь боитесь?
— Я? — Киёмаса обернулся, и одеяло упало. Он выругался сквозь зубы и опять попытался приладить сукно так, чтобы ткань закрывала пролом в стене. — Только дураки ничего не боятся.
— А что вызывает у вас страх?
Киёмаса наконец закончил, подошел к Хидэтаде и, приблизившись к его уху, громко зашептал:
— Что сакэ закончится раньше, чем его принесут, — он выпрямился и произнес обычным тоном: — Налей еще.
Хидэтада прыснул, снова прикрывая рот ладонью, и его плечи затряслись от смеха. Киёмаса расхохотался вместе с ним. Но тут же вздохнул, нахмурился и сел рядом:
— Как… он? Расскажи.
— Его светлость?
— Да, — Киёмаса отвернулся.
— Он… очень расстроен происходящим.
— Еще бы… — Киёмаса стукнул кулаком по полу. — Я не должен был возвращаться сюда. Чертов идиот Мицунари… Какие, к бешеным ёкаям, переговоры? Да, долбопляс Кониси просрал все, что только возможно, но я не зря оставил северные земли! Мы еще десять раз могли вернуться на прежние позиции.
— Я… читал доклады. Разве армия не испытала большой нехватки ресурсов? Оружие, продовольствие?
— Нехватка ресурсов, говоришь? Бред! — Киёмаса еще раз врезал кулаком по полу. — Мы взяли Чинджу. Небольшая передышка, и мы двинулись бы дальше — путь на юг был открыт. И мы взяли бы все, что нужно, прямо по пути. И это как раз подданные трусливого императора остались бы без «ресурсов».
— Но… ведь в том докладе было именно об этом…
— Я слышал этот бред, Хидэтада, не надо мне его повторять!
— Да, я знаю. И до сих пор не понимаю, зачем господин Исида это затеял.
— Ах вот оно что… вот ты зачем пришел? Хочешь понять? Может быть, думаешь, что где-то зреет заговор против его светлости?.. А ты его раскроешь? — Киёмаса расхохотался, но смех вышел резким и каким-то лающим. И он внезапно замолчал, сгорбившись и уставившись в пол. Перед его глазами вновь всплыло перекошенное яростью лицо Мицунари.
«…Отдых? Ну разумеется, убивать на улицах мирных людей куда интереснее, чем преследовать вооруженных воинов! Тридцать тысяч! Вы вырезали тридцать тысяч! Неудивительно, что ты так устал, Киёмаса!»
