Юкинага не издал ни звука, только сильнее вжался лбом в пол. Он надеялся лишь на одно — что господин Хидэёси попросту прикончит его в приступе ярости. Ему вообще не следовало возвращаться домой из Кореи. Да что там — его отец наверняка сейчас проклинал ту ночь, которую он провел с его матерью. Что, что он мог сказать?
— Да, господин Токугава. Именно так. Мое имя Юкинага, — юноша проговорил это, все также не поднимая головы.
— А ведь вы правы, госпожа. Но у меня нет выхода. Только женщины умеют рожать детей. Так что нам, мужчинам, остается с этим смириться.
— Я думаю, ему не до этого сейчас, ведь так? Рассказывайте, у нас не так много времени. Да и вы наверняка замерзли. Что на вас надето?
— О… — протянул Иэясу и нахмурился. — О чем вы говорите? Что за поступок вы совершили?
— Разрешите мне высказать свое мнение, ваша светлость?
— Почему? Мне действительно важно это знать.
— Не слишком хорошо. Ходят слухи, что его светлость хочет усыновить господина Хидэтаду и назначить его кампаку.
И только наследнику клана, Сабуро[32], было абсолютно безразлично мое мнение по этому вопросу. Ему было четырнадцать, и он был гораздо выше и сильнее меня. Поэтому просто брал меня подмышку, не обращая внимания на возмущенные вопли и попытки драться, и нес туда, куда ему захочется. И он оказался прав: охота на уток и катание на лошади в шесть лет куда привлекательнее ненависти к врагу. А огромный воздушный змей с перьями окончательно уничтожил последний оплот моей гордости[33].
— Да, — Юкинага моргнул и быстро дернул головой. — Да, конечно. Ты дрался блестяще. Мне просто повезло. Прав был ты.
— Тогда что же? Говорите свободно, другу моего сына нечего смущаться в этом доме.
— Очень хорошо, что ты это почувствовал. Нередко, поддавшись эйфории первого боя, юноши не испытывают страха. И потом очень этим гордятся. А гордиться тут совершенно нечем. Битва не должна начинаться ради удовольствия. И настоящим полководцем может стать лишь тот, кто способен испытывать страх.
— И это все, что ты можешь сказать? — Иэясу нахмурил брови. — Нет, я хочу услышать от тебя, что именно ты понял.
Его спутник, помедлив несколько мгновений, тоже опустился рядом в низком поклоне.
— Вам недостаточно сына моей сестры? — Го стиснула зубы. Грубость собеседника как ничто другое помогает преодолеть страх перед ним.
— Говори! Не смей молчать! Ну?!
Как мышь, завороженная немигающим взглядом змеи, девушка шагнула на темную аллею.
…Словно сам Хидэтада на мгновение стал частью этого вечернего засыпающего сада. Каждым зеленым стеблем, уже начинающим ощущать увядание, каждым распустившимся бутоном, который радуется жизни и не думает о ее мимолетности. Стволами юных деревьев, устремивших свои ветки к небу. Всем своим телом он ощутил влажные капельки росы на листьях.
