«Поторопился с выводами. Лучше было бы умереть».
А если завтра, через седмицу или через несколько часов королеве хищных тварей вздумается явиться на свет?
— Ага, — понимающе кивнул Сайнжа. — Это кое-что объясняет.
— Радикальное изменение баланса сил, — известил управляющего сканорих. — Перемены неизбежны, как смерть звезд и рождение новых. Что вы добываете здесь?
— Нет, погоди, не умирай! Проклятие, как тебя починить? Фелиция, ты меня слышишь? — Сайнжа хотел тряхнуть уплывавшую в беспамятство девушку за плечи, но испугался, что окончательно и бесповоротно сломает тонко откалиброванный механизм. — Вы двое, а ну живо заткнулись, я ничего не слышу! Фелиция!
Альяс, совершив большой полукруг, свернул к полуночи на север. Зверя и преследователей разделяло около десятка лиг Великих лесов, и тварь по-прежнему пребывала в одиночестве. Ковыляла то на трех лапах, то на двух задних, по капле теряя драгоценную кровь, балансируя длинным хвостом, сбивая ветки и оставляя за собой широченный след, который не разглядел бы только слепой. То есть любой хумансоо, родившийся не под солнцем Найхави.
— Метрополия далеко. Звездные корабли далеко. Великие Леса рядом. Леса всегда голодны. Мы отдаем нашу плоть и кровь, ту, что обещана предками. Не более того. Кормить эту тварь уговора не было. Никогда не было!
Из пары срубленных деревьев удалось соорудить маленькие плоты для рюкзаков и рации. Револьверы в кобурах, карабин и запас патронов охотник пристроил поверх, от души надеясь, что их не накроет случайной волной. Прикинув место предполагаемой высадки, столкнули плоты в реку и, преодолевая напор течения, двинулись следом.
Орудуя пальцами, ножом и срезанными твердыми стеблями травы, охотник расчистил внутреннюю полость Фелиции от остатков рассыпавшихся в прах кварцолитов. Распаковал один из украденных альясами кристаллов и, зажав его между большим и указательным пальцем, осторожно втолкнул между латунных держателей. С легким щелчком кристалл занял положенное место.
Боумантессе хотел вмешаться, посоветовав хумансоо выбирать слова попроще, иначе абориген по скудости ума не поймет смысла и половины обращенных к нему фраз. Рафихаши передернул кончиками торчащих ушей и отозвался на почти правильном рог-спике, без присущего лаймерам шипящего акцента:
Пришлось ждать довольно долго, прежде чем пламя добралось до истлевших тел, распробовало их вкус и лишь тогда вспыхнуло жаркой и ровной стеной. Оранжевые отсветы падали на бледное, фарфоровое личико Фелиции, танцевали на изжелта-белой хитиновой броне Призрака. Словно проникнувшись сутью и смыслом происходящего, альяс не издавал никаких звуков, изредка роняя из приоткрытой пасти тягучие капли слюны.
