Давид снимает с одной из полок банку с мукой. По-моему, он собирается делать тесто. Кто бы мне раньше о таком рассказал — не поверила. Всегда считала, что мой брат и кухня несовместимы!
— Нет. Говорит, что прежде чем приступить к изучению речи проклятых, хочет поставить точку в этом деле.
— А к чему ей понимать проклятых?
Давид отвлекается от нарезки масла и смотрит на меня.
— Далия, я не знаю.
— Разве она с тобой не делится своими видениями?
Брат вздыхает и возвращается к прерванному занятию.
— Что-то рассказывает, что-то — нет. Тут уж как совет распорядится, — усмехается он.
Я обдумываю его слова.
— Если бы ты состоял в нем, этих проблем не было бы, — осторожно говорю я.
— Но я не состою в совете, и нет никаких проблем, — Давид довольно резко отвечает на мое высказывание, что дает мне повод усомниться в искренности его последних слов.
— Тебе же предлагали…
Меня перебивает Вела, совершенно внезапно возникшая в дверях комнаты:
— Шеф, что у нас будет на ужин?
Невероятно, я даже не слышала ее шагов!
— Что-то вроде пиццы, только тесто песочное, — сдержанно отвечает Давид на заданный вопрос.
Подруга внимательно смотрит на моего брата, почти сразу же на ее лице появляется шаловливое выражение. Она подкрадывается к нему со спины, обнимает за талию и утыкается, как мне кажется, чуть ниже лопатки.
— Золотые ручки! — слышится ее невнятное бормотание. — Маг и волшебник!
Она продолжает нести какую-то ерунду, по большей части заглушаемую тканью рубашки Давида. Не знаю, какие изменения произошли у брата в магическом плане, но этот ласковый лепет оказывает на него действительно волшебное влияние. Он расслабляется, светлеет лицом и улыбается.
Добившись поставленной цели, Вела показывается из-за его спины.
— Мы тебя после ужина проводим до Станции, — сообщает она мне.
— Зачем? Ты же холод не любишь!
— Мне на почту письмо отнести нужно. Ну, и вообще, прогулка — это здорово! А лицо я каким-нибудь кремом намажу, — отмахивается Вела.
— А мы успеем? — выражаю я свои сомнения.
— Конечно, — уверенно говорит она.
До дома родителей я добираюсь на такси. Погода разгулялась не на шутку: снег валит густо и огромными хлопьями. Стоя на крыльце, тщательно стряхиваю со своей одежды сугробы. Внезапно дверь открывается, и моему взору предстает обеспокоенный Саир.
— Госпожа Далия, что же вы так долго?
— От снега избавляюсь, чтобы вам потом меньше работы было. — Волнение мужчины вызывает улыбку.
Закончив с одеждой, я захожу в дом. Саир притворяет за мной дверь.
