— Угрожать мне вздумал? — усмехнулся, взяв его за плечо. — А не боишься, что не выйдешь отсюда?
— Что с нашим сыном, Меган? Ты водила его на обследование?
— Да? — раздался нетерпеливый женский голос.
— Даяна! — позвал, оказавшись в её бывшей спальне. — Даяна! — практически сорвал дверь с петель, врываясь в мою спальню. Стянул с кровати атласную простынь и с каким-то диким звуком бешеной турбины втянул в себя её запах.
— Вы ещё не спали, верно?
— А что такое, папочка? Противно смотреть на обдолбанного сына?
Измождённый, до белизны синий, взъерошенный и осунувшийся. Я смотрел на него и внутри шкрябли кошки. Оказалось, что Алекс на самом деле был прав и он меньше всего на свете походил на нормального человека.
Чаши весов то и дело качаются, разрывая мою душу на части, разделяя надвое между любимой женщиной и любимым сыном.
Её выгрызли. Вырвали под самый корень, оставив лишь ожесточённую оболочку. И это сделал я. Сделал своими собственными руками…
— Я распорядился увезти её задолго до твоего приезда. Мне нужно было, чтобы тебе доложили, что она вошла и что не покидала это место. Так что хватит уже шнырять здесь направо и налево. Давай сядем и поговорим.
— Это займёт много времени. Но если хотите, то я обращусь в криминалистическую лабораторию. У меня там как раз есть один старый знакомый.
— Это подло, — сжал он простынь, а затем швырнул её прочь, поворачиваясь ко мне.
— Самобичеванием?! — её слова вызвали у меня какой-то совершенно ненормальный смех. — Это не самобичевание, родная! Потому что от самобичевания не бывает такой кровопотери! Так что прекращай нести чушь и говори, что именно он сейчас употребляет!
Джеймс не остановится. Не одумается и не прекратит своё неизбежное безумство. Он будет бороться за неё и будет её преследовать.
Я смотрел на застывавшую на диване кровь, на размазанные по паркету красные разводы, на бурые кляксы растекающегося по столу виски, и рука сама включила телефон, пролистывая контакты в поисках последнего человека, способного пролить свет на всё этом безумие.
Он казался совершенно необузданным. Диким и первобытным во всём, что касалось бемби. Сметал все преграды. Стирал все границы и снова и снова нырял в омут с головой, как последний смертник, что падает с эшафота.
— Боже, Меган! Да ты можешь хотя бы на пять минут забыть о наших личных разногласиях и признать, что у нашего сына серьёзные проблемы со здоровьем?!
— Добрый вечер, Рикман. Скажи, если тебе сейчас привезут образец крови, то ты сможешь определить, что именно принимает её хозяин?
