В один из вечеров, как один похожий на предыдущие, я слышу щелчок открываемой двери. Уже не реагирую на пришедшего Иракли и продолжаю переодевать Надюшку в чистую одежду перед сном. От недостатка прогулок на свежем воздухе она стала плохо спать, и я вместе с ней.
— Ты совсем ешь? — спрашивает он чуть прищурившись. — За сутки будто ещё худее стала.
Иракли будто улавливает мой настрой — осторожно касается ладонью моей руки и слегка сжимает.
Я смотрю в его карие глаза с мольбой. Не знаю, чего жду и добиваюсь, но втайне мечтаю, что он сжалится над нами. Откроет дверь и отпустит, скажет, что это был глупый розыгрыш… Не знаю, что именно, но чего-то жду.
— Выходим, — командует Иракли.
— Я ничего не знаю! — выкрикиваю громче, чем планировала. — Я была слепой всё это время, понимаешь? Знаю только то, что у Тимура была любовница Маша, которая работала администратором в ночном клубе… Быть может деньги и товар находятся у неё. Или же она знает, куда всё это добро подевалось.
Внезапно автомобиль останавливается. Я оглядываюсь по сторонам, выглядывая в окно и понимаю, что вокруг нас — пустырь. На улице градусов десять ниже нуля, с неба падают крупные хлопья снега… становится так страшно, что я теперь не знаю, чего хочу больше, чтобы Иракли нас отпустил или оставил здесь греться.
Передо мной стоит Рустам. Лицо ещё серьезнее, чем раньше — хмурые брови, плотно сжатые челюсти на которых играют желваки. Губы сложены в тонкую линию, а взгляд чёрных глаз устремлен прямо на нас.
Холодильник буквально завален едой и, честно говоря, я даже не знаю куда ставить новую партию. Но, чтобы унять нервную дрожь, продолжаю это делать.
Иракли кивает и напрягается. Я помню все его рассказы о разводе с женой, о том, как они делили при этом ребёнка. Помню, как больно было Иракли от одной только мысли, что теперь он будет не так часто видеть сынишку, как хотелось бы.
— Уроды! — зло шиплю я и выдергиваю свою руку из его неприятных касаний. — Какие же вы уроды — ты, Тимур и остальная братия! И не могу поверить в то, что с одним из уродов я долгое время жила!
Когда щёлкает входная дверь я молча выхожу в прихожую, складываю руки на груди и замечаю улыбающегося Иракли. Он протягивает мне пакеты, доверху набитые едой, детской молочной смесью, памперсами и даже одеждой.
— Представь, что твоему сыну, как и моей дочери сейчас, грозила бы опасность. Скажи мне по-честному, тебе было бы страшно?
— Поверь мне, Лера, если бы не я, ситуация была бы гораздо хуже, чем сейчас, — вздыхает «друг» Тимура.
