Солбар рывком поднял женщину и обнял.
— Ааа, что ты делаешь?!
Ловило сделал паузу и попросил подойти Найруса, чтобы сказать ему это, глядя в глаза.
— Я понятия не имел, что у Олэ такие сильные счёты к моему врагу, я хотел убить Гуллейна, но руками другого теневого охотника, — добавил Солбар. — И, предупреждая вопросы, я не знаю, зачем Олэ был нужен соратникам по охоте на теней.
И бандиты расступились, позволяя королю Волку уйти.
— А Солбар? Его отношение к Чуме?
— Отпустите моего начальника или ваш собрат умрёт, — потребовал у фехтовальщиков Невилл.
— Мы почти ими стали. Просто будьте доброй до конца. Поймите, даже если я найду логово атаманов, то какими силами мне его брать? Дайте рыцарей для битвы! Вы ангел спасения для двоих детей, но больше полусотни бойцов Ока, возможно, с семьями...
* * *
— Нет, Найрус, плохо ты знаешь людей. Теперь думая обо мне, неважно в каком контексте, он будет вспоминать боль в рёбрах и страх лежать под каретой, готовой обрушить на тебя весь вес. Мысли о мести не исключение, поэтому Ловило станет их избегать. А теперь помоги мне подняться. И ты не мальчик, но я всё-таки официально старик.
— Ты за это уже поплатился, — перебил Найрус. — А помогать раненым — мой долг. Я вначале врач, а потом уже сыщик. В общем, тебе надо отлежаться. Дня три.
— Да что ты знаешь о пикинёрах и алебардщиках, и вообще о войнах, умник из хлева, челядская кровь! — вспылил Солбар. — Я был на войне, я видел, как это происходит. Когда мои собратья по сословию ведут себя, как, простите, матушка-герцогиня, последние кретины, да, поле боя за челядью с пиками. Но если война идёт по уму, простолюдская пехота проигрывает.
— А то, что среди пострадавших рыцари принца Лара тоже бред? Кстати, у вас есть догадки, зачем Шибер шёл по его следу? Четвёртый брат в семье никогда не дождётся престола.
Глава шестая. Королевство грёз.
Блич ожидал увидеть что угодно, но только не это. Десятка три девушек и женщин в небогатых, но ладных и очень, очень скромных платьях сидели при свечах, и внимали небольшому оркестру из детей разного пола семи-одиннадцати лет. Одна девочка выводила аккомпанемент на клавесине, две помогали ей блокфлейтами, а мальчик с шалюмо довершал работу духовых. Ещё один мальчик извлекал звуки из колёсной лиры.
Блич молчал, и девушки, спустя какое-то время от него отставали с одинаковым жестом — касание шеи и понимающий кивок.
Блич ушёл к тёте и малышке Лу. Тётя была, действительно, в беспамятстве. Блич сидел рядом, гладил её руки, и вымаливал прощения за беспокойство, которое причинил. Потом попросил у продажных перо, чернила и бумагу.
