— Неужели неясно? Чтоб не подумали на других! Чтобы не пострадал невиновный!
Виклор прислонился к стене, а потом тяжело сполз на пол. Его лицо было искажено страшной гримасой. Он словно пытался заплакать, но настолько разучился это делать, что ничего не выходило, сколько ни тужься.
— Сказки, кстати, взрослым нужны так же сильно как детям, — не обиделся Секретарь. — И хороших книг среди сказок почему-то больше всего, поверь книгочею. В общем, вот тебе рецепт от всех болезней душевных: когда не помогают книги — влюбляйся, когда устал от любви — читай.
— Ты чего, брат?
— За что? Всё, что делает Смотритель, священно, ты же знаешь Кодекс Праведного лучше меня.
Секретарь подскочил к Виклору и схватил за плечи.
Глава пятая. Друзья или враги?
Ну, же, соберись, тряпка, спроси прямо, зачем пригласили, — напрасно заставлял себя Найрус. Уже подавали десерт, но никто так и не заговорил о цели встречи. Обсудили нападение на дом Воина Чести — мать-герцогиня искренне выразила сочувствие, Солбар — сквозь зубы. Поговорили о Безжалостном — пришлось рассказывать заново версию с упавшим в реку трупом. Помянули какие-то мелкие правовые вопросы. Но каждая из сторон понимала, что это лишь затянувшееся предисловие.
— Что вам известно? — внезапно перешла к делу мать-герцогиня.
Кряхтя, как самый настоящий древний дед, Невилл поднялся с помощью Найруса и похлопал его по плечу.
Ловило и его телохранители вышли из кареты, волоча за собой Найруса, и обомлели, увидев Невилла. Он стоял возле гнедой лошади и держал кинжал у горла оглушённого фехтовальщика. Боец, маскировавшийся под кучера, пытался остановить кровь из раны на лбу.
— Да нет... так вообще нельзя! Это не праведно. Это не каторжно.
Мать-герцогиня вздохнула и посмотрела на Солбара. Солбар сочувствующе зацокал. Они словно совещались без слов о Найрусе, не понимали, как он не осознаёт очевидных вещей.
— Грабежи, поборы, кражи, убийства, разбой... каждый день в стражу поступает столько жалоб, что один расследователь ведёт двадцать дел. Это разве не «перейти грань»?
— А как тебе такой вариант? — усмехнулся фехтовальщик, удерживающий Найруса, и упёр ему кинжал в грудь.
И тогда мать-герцогиня, смиренно сложив руки на коленях, задала неожиданный вопрос:
Когда Ловило уехал, Найрус налетел на Невилла с обвинениями в аморальности, но Невилл перебил, не дослушав.
— Так тому и быть, когда я надену герцогскую цепь, народу Теней под ваши, конечно, гарантии, не будет в Блейроне никаких преследований. Если за пять лет с Воином Чести не случилось никакой Чумы, то, может, всё не так страшно?
