Оля спала, а у постели сидел Максим, читал, переворачивая страницы с тихим шелестом. Кивнул гостю на свободный табурет посреди небольшой комнаты, полной шкафов с книгами и тумбочек с мелочами: какие-то фарфоровые статуэтки, плюшевые облезлые игрушки, неуклюжие человечки из шишек и веточек.
Кирилл сел, всматриваясь в бледное лицо спящей. Максим закрыл книгу, кладя на тумбочку рядом со стаканом и аптечными блистерами. Сказал шепотом:
— Сорок почти. Думали, придется врача вызывать, ну, у нас все есть. Я укол ей вкатил. Пошли перекурим?
На крыльце сел, вытягивая длинные ноги в джинсах. Затянулся, выпустил в новый ночной туман зыбкую дымную струйку.
— С нами всегда так. Никакая хворь не берет, а простуда — температура сразу за сорок. С детства.
— Максим…
— А?
— Ты почему тут живешь? В город не хочешь? — Кирилл совсем другое хотел спросить, но не знал, как. Не рубить же в лоб — ты мою девушку сегодня трахал? У костра, при большом, что говорится, стечении народа.
Макс пожал широкими, как у отца плечами:
— На кой тот город. Да и нельзя мне. Я первенец. Значит, настоящий анбыги. Должен быть тут.
— Анбыги, — в сердцах повторил Кирилл, — вы что? В каменном веке, что ли? Люди уже не только в космос. Коллайдер вон. И вообще. А вы тут. Анбыги.
— Интернет с котиками, — усмехнулся Максим, — телки с дакфейсами. Мы сегодня мед выкачали. Знаешь, кто у нас его покупает оптом? Московский магазин элитной косметики. Крема, фа-фа-ля-ля, экологически чистые, за великие бабки. Тем же телкам. Ты меня жить не учи, понял? Тут настоящая жизнь, а не в Пашкиных инстаграмах.
— Какая-то она у вас. Чересчур настоящая, — мрачно отозвался Кирилл, — аж мороз по коже. Готично слишком.
Максим вдруг расхохотался, хлопая себя по коленям. С кончика сигареты посыпались искры.
— Ты! Да тебе Пашка таки сунул этого хлебова! Ну, колись, чего навидался, пока народ жареху ел и квасом закусывал?
И на удивление гостя пояснил, досмеиваясь:
— Он как приедет, таскается за грибами, на дальнее болото. Батя сто раз грозился ему спину располосовать. Не станет, конечно, взрослый же парень. Но бати боится, прячет. Сам иногда всосет пару глотков, если дома никого. А тут решил тебя повеселить.
Кирилл неуверенно заулыбался. Как все просто, если знать, что на самом деле случилось. Не было ничего, а только Пашка паршивец, подставил его. А вдруг я болтал что дурацкое, обеспокоился было, но переживать не стал, такое испытывал облегчение. Максим встал, возвышаясь над ним высоченной башней — красивый, длинноногий, широкоплечий.
