Что касается больниц, то здесь такие были, вот только о них шла дурная слава, в народе появилось стойкое убеждение, что если кто-то попал в больницу, то он уже оттуда не выйдет. Но тут надо учитывать, что в такие заведения люди попадали уже тогда, когда делать что либо, было уже поздно, но зато в качестве практического занятия для студентов они являлись идеальной средой, да простят меня боги за такое кощунство. Короче говоря, пользы от такой учебы я не видел, но изменить ничего было нельзя — хочешь сдать экзамен, заучивай основные постулаты как быстрее довести человека до могилы.
Но не все так плохо, кроме болезней существовала еще травматология, это ушибы, порезы, переломы… в общем все то, от чего человека можно и нужно лечить, и вот тут медицина в этом мире сумела достичь некоторых высот. В частности применение фиксирующих гипсовых повязок применялось повсеместно, так же имелись специальные станки, на которых правильно фиксировали кости, вытягивали компрессионные переломы позвоночника. Вовсю развивалась хирургия, уж слишком часто люди в этом мире пускали в ход колюще-режущее оружие, а ликвидировать последствия с помощью повязки порой было невозможно. Так как мне, не слишком улыбалось получать бесполезные знания по лечению болезней, я решил специализироваться на военной медицине, это, по крайней мере, честно в отношении себя.
Надо отметить, что я сильно удивил Консолату, которая у нас вела данную дисциплину, в ее понимании у мальчишек слабая психика и они плохо переносят вид крови:
— Ты уверен? — Уставилась она на меня. — Порой, когда пытаешься остановить кровь у раненого легионера, тебя всего окатывает кровью.
— Привыкну, — пожимаю плечами, — так же как и к запаху испражнений, которые сопутствуют таким травмам.
— Что ж, если ты и это знаешь, то надо будет попробовать сделать из тебя настоящего военного хирурга. Я поставлю специальную отметку в журнале, и завтра у тебя начнутся занятия в покойницкой, проверим, насколько ты не брезглив.
А чего там проверять? Я же говорил, что покойники мало того, что не кусаются, так они еще и не жалуются, так что нормально все прошло, даже определил, от чего человек загнулся, задохнулся он, засунули кляп в рот, а у него насморк был, вот и вся недолга.
— Почему ты пришел к таким выводам? — Удивилась Консолата.
— Во рту мелкие обрывки ткани, порвана уздечка языка, мелкие кровоизлияния склеры.
— Хм, а ты прав, — признала преподаватель, приподняв веко трупа. — Но нас это не касается, пусть судейские разбираются, если захотят.
