Тогда Тарос повернулся к Эйве, до чего ему хотелось подойти к ней, вдохнуть запах. Самка так и не идет из головы, всю прошлую ночь промаялся. Желание ощутить её не смогла погасить ни одна из наложниц. Какое-то наваждение, иначе не назовешь.
— Ладно, — буркнул себе под нос и поспешил на выход.
А Эйва растерянно посмотрела на Макору.
— Хотеть он тебя, — пожала та плечами, — сильно хотеть.
— И что же мне делать?
— Сидеть тут и слушать меня. Бэр Тарос воин достойный, вожак его уважать, потому воровать он тебя не станет, а вот выменять попытаться.
— Выменять? — принялась выкладывать коренья из корзины.
— Да. Бэкда. Или по-вашему, как там, — задумалась, — а, обмен. Оруки любить обмен. У нас так жен выменивать. Орук тащить много подарков родителям невесты. И чем красивее оручек, тем больше подарков. Помнить я один случай. Орук так хотеть жениться на одной красавице, что подарить ее семье целых два гулума всякой всячины. Правда, потом много лет жалеть об этом, — рассмеялась, — оручек оказаться скверного характера.
На что Эйва лишь скромно улыбнулась. Если Тарос выменяет ее, то жизнь тем же днем и закончится.
Поздним вечером, когда всю посуду помыла, вымела трапезную и замочила в воде бобы на завтра, девушка вернулась в покои для прислуги, где села на свою койку. Сил совсем не осталось, только бы лечь уже да уснуть. Но в этот момент в покои пожаловала Риа с Илией.
— Какая радость, что ты здесь, — подошли к ней.
— Давайте отложим до завтра? — подняла на них уставшие глаза.
— Ну, пожалуйста, Эйва. Я девчонок предупредила. Даже место нашла.
— Какое еще место?
— В купальной. Там никого в это время.
— Что-то не нравится мне эта затея.
— Говорю тебе, орки расходятся по своим домам, в чертогах остается только стража, повариха да смотрительница. Макора, когда храпит, ничего и никого не слышит. Фарата сидит с наложницами за толстенными дверями, а стража всегда на местах.
— Вы, кажется, про вожака забыли, — криво усмехнулась. — Про ходки забыли, стража два раза за ночь обходит чертоги.
— Кархему до прислуги никакого дела, а стража обходит, но в купальную они не заглядывают, считают нечестивым местом.
— Ладно, — поднялась, поправила платок, — идем.
Прачки присоединились по пути. И все небольшой толпой устремились в купальную. Сейчас там было сухо и прохладно, а небольшие окна, считай, под самым потолком пропускали лунный свет, который ровными полосками тянулся по полу.
— Вон туда, — Риа указала на центр с каменными лавками и небольшим фонтаном.
