— Благодарю, гэл Макора, — подняла на нее полные слез глаза. — Вы ко мне очень добры.
— Не должны девочки страдать, неправильно это. У меня тоже быть дочь. Хорошенькая уродиться, клыки аккуратненькие, волосы густые, черные, фигура всем на зависть, правда, быть мельче всех наших, — и скорее отвернулась к плите.
— И где теперь ваша дочь? — отпила сладкого отвара.
Однако орчанка лишь махнула рукой.
— Работать будешь здесь, у меня, — произнесла не своим голосом, — как я узнать, что от повитухи, рассказать тебе.
— Хорошо.
— Габан, габан… давай-ка, почистить мне кореньев. Ужин не за горами. Оруки когда голодные, злые.
Эйва быстро допила отвар и побежала в холодный погреб за кореньями. Уж очень хотелось остаться в кухне, да еще и рядом с этой большой, но как оказалось, добродушной орчанкой. Чего не скажешь о Фарате, смотрительница одним своим видом пугает. Ясно и понятно, она людей на дух не переносит, но вынуждена терпеть, работа такая.
Через час наконец-то закончила с кореньями — начистила целую корзину, которую даже поднять не смогла, так волоком и потащила к столу Макоры. И вдруг уперлась во что-то твердое, а обернувшись, чуть в корзину не шлепнулась от страха. Напротив стоял Тарос. Стоял и смотрел на нее с легкой усмешкой. Эйва в свою очередь точно оцепенела. Да он преследует её.
— Сегодня ты отнести мне ужин, — склонился, взял корзину и поставил на стол.
— Не понесет она тебе ужин, — раздался голос поварихи, — Фарата строго-настрого запретила выпускать ее из кухни.
— А если понесет? Ты что же, побежишь докладываться? — уперся кулаками в стол.
— Я не побегу, колени уже не те, — улыбнулась, — побегут другие. За ней присматривают, бэр Тарос. Оставь девчонку в покое. Она незрелая, понимаешь? — заговорила тише. — Не сможет она быть с таким, как ты.
— А с вожаком, значит, сможет?
— И с ним не сможет.
— Я ее чую, она готова к…
— Не готова, — посмотрела на него строго, даже зло, — угробишь ее и все. В первую же постель.
— С чего такая уверенность? — сложил руки на груди.
— Уж я знаю, о чем говорю. На белом свете живу не первый день.
— Не ты ли послала ее ко мне?
— Послала отнести миску с едой, а не в постель лечь, не путай. А коль понравилась она тебе, веди себя не как привык. Жди.
— И дождусь только одного, как Фарата подложит ее под Кархема, — так же прошептал, — вижу, ты прониклась к ней. Так помоги, поговори со смотрительницей. Я девчонку не обижу.
— Она меня слушать не станет. Я ей не указ. Нужно, иди и сам говори.
