Казалось, вечность миновала, прежде чем Халла вернулась.
— Никого, только покойники, — сообщила она, — поехали.
Женщина вскочила на воз и подстегнула лошадь, которая устало побрела через ворота, не обращая ни малейшего внимания на бардак вокруг.
— Я не хочу туда ехать! — пролепетала Эстрид.
— А куда ещё? Предложишь лучший вариант? Тут есть крыша и стены — всё, что нам сейчас требуется.
— Я здесь не останусь, Халла, увези меня, пожалуйста! — умоляла девушка. — Мне плохо.
— А кому хорошо? Тебе нужен покой. Насчёт тел не волнуйся: вечером вытащу за ограду, чтоб не воняли под боком. Тех, кто это сотворил, тоже не стоит опасаться: делать им здесь нечего. Всё, что можно было разграбить и сжечь, они разграбили и сожгли. Вряд ли вернутся.
Пока ехали через двор, Эстрид с отвращением озиралась по сторонам. Повсюду лежали трупы. У некоторых монахинь были разорваны рясы и обнажены нижние части распухших и размякших тел. Кровь засохла на одеждах, кровь смешалась с дорожной пылью. И мухи настойчивым жужжанием доходчиво объясняли каждому, что теперь это их владение. Производя угнетающий гул, они радостно пировали на останках служительниц Хошедара.
— Ты меня не оставишь тут одну? — Эстрид с мольбой посмотрела на бывшую служанку.
— А куда я денусь? Халла не поступит подло, не бросит беспомощную девочку на произвол судьбы. Отлежишься, выздоровеешь, а там что-нибудь придумаем.
— Но что за изверги сделали такое? Кто посмел в Господней обители совершить столь мерзкое злодеяние?
— Те, кто не почитают твоего бога. Какое-то племя приплыло по реке с севера. Кто именно, не ведаю. Но для них твои святыни — ничто. Они пришли убивать и грабить. Быть может, неурожай и голод погнали воинов на юг — не знаю. Нет в этом ничего необыкновенного, таков порядок, заведённый испокон веков: катувелланские лорды режут нас и угоняют в рабство, мы режем их людей. Это вражда тянется столетия и не скоро закончится. Могу сказать лишь то, что мужчины этой местности слишком сильно приросли к плугу и разучились воевать, раз были не в силах защититься, имея каменные стены.
— Но это ужасно! — воскликнула Эстрид.
— Это жизнь, девочка, привыкай.
Монастырь представлял собой длинное, двухэтажное каменное здание с одноэтажной боковой пристройкой и колокольней. Тут же, за оградой, расположилось маленькое, на вид очень древнее святилище. Амбары, хлева и конюшня стояли нет.
— Ваши племена — звери, а не люди! — вымолвила она, — Разве тебе не жалко этих бедных женщин? Зачем так поступать? Зачем творить пустые — всё имущество и скот налётчики забрали.
