— Каймориль, я думал, сегодня ты не окажешь нам чести своим присутствием.
Она улыбнулась в ответ.
— Наоборот, мой император, у меня сегодня настроение поговорить с тобой. — Эльрик был очень признателен. Она знала, что ему скучно, и знала, что была одной из немногих во всем Мельнибоне, с кем он всегда был рад поговорить. Если бы это позволяли приличия, он уступил бы ей свое место на троне, но, согласно обычаю, она должна была сидеть на верхней ступеньке лестницы у его ног.
— Садись, прекрасная Кайморйль. — Он вновь уселся на трон и наклонился вперед, когда она села и посмотрела ему в глаза со смешанным выражением насмешки и нежности. Она мягко заговорила, как только ее охрана отошла, смешавшись с охраной Эльрика. Голос ее был слышен только ему.
— Не хочешь ли покататься со мной в дикой части острова завтра, милорд?
— Есть дела, которые требуют моего внимания, — ответил он, хотя ему понравилось ее предложение. Уже много недель не покидал он город и не скакал рядом с ней, оставив стражников далеко позади.
— Они такие срочные?
— Что в Мельнибоне может быть срочным? — он пожал плечами. — После десяти тысяч лет власти самые важные проблемы блекнут, — улыбка его была чуть снисходительной, как у молодого ученого, который решил подшутить над своим старым учителем. — Хорошо, завтра утром мы отправимся, прежде чем проснутся остальные.
— День будет свежим и ясным, а небо — голубым и безоблачным.
— Значит, ты тоже пользуешься заклинаниями! — рассмеялся Эльрик. — Каймориль опустила глаза и пальчиком стала водить по рисунку мраморной подставки трона.
— Может быть, но совсем немного. И мои друзья — самые слабые из духов стихий.
— Иркан знает? — он дотронулся до ее волос.
— Нет. Принц Иркан запретил сестре заниматься какой бы то ни было магией.
Многие его друзья сносились с темными сверхъестественными силами, и он знал, как опасно с ними иметь дело. Кроме того, Иркана приводила в бешенство мысль, что кто-то может претендовать на власть над силами, которые он сам пытается подчинить Возможно, поэтому он и ненавидел Эльрика больше, чем остальных.
— Будем надеяться, что весь Мельнибон нуждается завтра в хорошей погоде, — сказал Эльрик. Каймориль с любопытством посмотрела на него. — Чувство вины, — сказала она, — проявление слишком странного сознания. И этой странности не постигает мой бедный ум.
— Должен признаться, и мой тоже. Кажется, в этом нет никакой практической необходимости. И все же многие из моих предков предсказывали изменения в природе нашей Земли — как духовные, так и физические. Может, и я вижу одно из таких изменений когда думаю свои не мельнибонийские думы.
