— Этот ничтожный школяр всех нас погубит, — сказал он однажды ночью Дайвиму Твару, Повелителю Драконьих Пещер.
Тот, один из преданнейших друзей императора, тут же донес об этом, но юноша отмахнулся от него, заметив, что это всего лишь болтовня, а не предательство, хотя любой из его предков приговорил бы сказавшего нечто подобное к изощренной публичой казни. Хотя, может быть, отношение императора к сказанному объяснялось тем, что Иркан, который никогда не делал секрета из того, что хочет стать императором, был братом Каймориль, девушки, которую альбинос считал ближайшей из друзей и которая в один прекрасный день должна была стать его женой.
Внизу, на мозаичном полу, то появляясь, то исчезая в вихре прекрасных шелковых одежд, мехов и драгоценностей, Иркан танцевал с сотней женщин, каждая из которых, судя по слухам, была в разное время его любовницей. Его темное лицо, красивое отталкивающее одновременно, было обрамлено длинными черными волосами, завитыми и напомаженными.
Гримаса, застывшая на нем, должно было выражать постоянную и привычную иронию, а поза — высокомерие. Его мантия ударяла других танцующих. Мало кому это нравилось, но все молчали, было известно, что Иркан далеко не новичок в искусстве колдовства. К тому же его поведение было именно таким, какое и ожидалось от дворянина Мельнибона. Император знал это. Ему было жаль, что он не может доставить удовольствие подданным, приняв участие в танцах. И в этом, пожалуй, вел себя еще высокомернее, чем Иркан.
Музыка с галерей зазвучала громче и стала сложнее, когда запел хор рабов, специально прооперированных, чтобы каждый мог петь единственную, но безупречную ноту. Даже молодой император был тронут зловещей гармонией их пения. Оно мало чем напоминало звуки, которые вообще способен издавать человек. «Почему их боль и страдания дают такую изумительную красоту? — подумал он. — Или любая красота основана на страдании? Неужели эти двенадцать живых душ и есть секрет любого искусства, человеческого и мельнибонийского?» Император Эльрик закрыл глаза, чтобы поразмыслить над этим, но его сосредоточенность была прервана шумом внизу. Двери распахнулись, и танцующие пары отступили, низко кланяясь. Появились солдаты в светло-голубой форме, в фигурных шлемах самых причудливых форм, с копьями, украшенными драгоценными камнями. Они окружали молодую женщину, чей светло-голубой наряд был таким же, как их форма. На ее обнаженных руках сверкали золотые браслеты с бриллиантами и сапфирами. Тончайшая сеточка, украшенная бриллиантами, сверкала на ее черных волосах. Она отличалась от придворных дам тем, что ни веки, ни щеки ее не были накрашены Эльрик улыбнулся Каймориль. Солдаты ее личной охраны, согласно традиции, имели право сопровождать ее до императорского Рубинового Трона. Она стала подниматься по ступенькам. Эльрик медленно встал и протянул руки.
