Губы дрогнули… и она порывисто бросилась на короля, обняла его, так же упав на колени рядом, и расплакалась, по-детски, навзрыд.
Ответить ему не успели.
— Ты перестанешь меня так называть когда-нибудь? — с деланным возмущением поинтересовался он.
— Погоди, — он подался вперед и заглянул королю в глаза. — А как же я? Обряд?
В ямке посередине плясал огонек темного пламени. И только Аори, да, может Дагго еще, знали, каких усилий ей стоило зажечь его во дворце.
— Ваше высочество? — спросил Дагго на экране. — Вы позволяете провести ритуал?
Он поймал ее взгляд. Ждал, что на лице Аори будет презрение, непонимание, может, ненависть или смех.
— Что, сука, страшно? — в голосе Иртана звенело неприкрытое ликование. — Ты сдохнешь сейчас!
Собственно, как и все присутствующие, исключая, разве что, повидавшего всякое Дагго.
— Ты что, застрял? — прошипел Реодор. — Налюбоваться не можешь? Или мне удалиться на полчаса?
— Как это так получилось, — откровенно ехидно поинтересовался Реодор, — что вы с Аори ко мне вместе добрались, да еще и так быстро? И почему она щеголяла в твоей футболке на голое тело?
Знакомые коридоры, знакомые галереи, знакомые ступени и ковры на них. Может, и лица оказались бы знакомыми, подними Аори глаза. Но чужая скорбь настырно лезла внутрь, и хотелось то ли плакать вместе с теми, кто вышел навстречу, то ли смеяться, зная то, чего не знают они.
— Переиначим. Ты собираешься мстить Тройну?
— Довольно, — принц встал и вскинул руку. — Никто не смеет указывать мне, что делать.
— Ты пить уже не будешь? — поинтересовался Лейт, когда супруга успешно окуклилась.
— Вражда Глав всегда становится войной между родами. И, если до этого дойдет, я поддержу тебя. Даю слово.
— Мы оба ошиблись.
Волна вибрации прокатилась по залу, заставив задребезжать хрустальные подвески люстр. Из-под дверей, из щели между створками вырвались струйки мелкой пыли.
— Да неужели? — уязвленное самолюбие требовало немедленного откровения.
Музыка стихла, повинуясь жесту короля, и Аори поспешно выровняла дыхание.
— Творчество изменяющей рода Ори, — покосившись на другую изменяющую, Реодор дотянулся до сложенного пледа и, не поднимаясь, набросил его на Аори. Удобно быть таким длинным…
— Это Ликсирэ играет? Серьезно?
Лейт откинулся на спинку кресла, устроил руки на подлокотниках, расслабился, позволил теплу и музыке течь сквозь его тело. Ноты сыпались, словно бесконечные песчинки в древних часах.
Аори сжимала ледяные пальцы так, что ногти оставляли ссадины на коже. Руки дрожали. Нет, не от страха. От бессилия.
