Ей пришлось повторить движение трижды, прежде чем с едва слышным щелчком звенья сместились, и изящный браслет превратился в плотно охвативший руку ударный кастет. Средняя пластинка встала на ребро, как подобие шипастого гребня.
— Конечно.
Он допил одним глотком.
Он обнял Аори, задыхаясь от нежности, поцеловал. А она прижалась к нему, закинула ногу на бедро, ничуть не смущаясь, и, когда Лейт провел рукой по гладкой коже, то понял, что Аори полностью обнажена.
Она зарылась руками в его волосы, заставила поднять лицо к груди. Лейт коснулся губами небольшого полушария с вздернутым кончиком, встал рывком, подхватил Аори на руки, не переставая целовать. Тонкие ноги прижались к его бокам, а тепло бедер в ладонях сводило с ума.
Аори фыркнула вместо ответа.
— Ой, да ничего с ним не случится. Наберу побольше Джоев, пусть они о потомстве беспокоятся. А если мы захотим завести ребенка, всегда можно кого-то усыновить.
Стекло едва слышно зазвенело, когда они соприкоснулись бокалами. Лейт облокотился на парапет рядом с коленом Аори.
Аори действительно заинтересовалась.
Бриз, прилетевший с моря. Он пахнет солью и хвоей, он касается обнаженных рук, словно птичье перо, словно воплощенная нежность.
— Да что-то не очень, — пробормотал он, болтая ладонью в прохладной воде. Хоть изменяющие и помогли телу восстановиться за считанные часы, мелкие шрамы защипало от соли. — Пойдем. Прием через час, а мы даже не переоделись.
Можно целовать ее вечно — хрупкое тело почти ничего не весит. Аори тихо стонет от наслаждения, прижимается к нему, и ее ладони вновь скользят по плечам, неумело, доверчиво, с такой затаенной страстью, словно внутри кипит вулкан. Хочется, чтобы эти мгновения не кончались, и одновременно — помочь ей освободить эту страсть, это чувство, дать понять, что нечего стыдиться, нечего бояться.
— Ну ты ж хотел, чтобы я была на женщину похожа? С этим эволюция не справилась, вот жди теперь!
Лейт вручил супруге пузатый бокал.
— Тихо. Тут у стен не то, что уши, они все — сплошная хрящевая ткань. И ты могла бы догадаться, что у некоторых бывают двойники.
— Считай этот репетицией. Когда вернемся, нам предстоит представление Старшим родам и королевскому совету.
— А ты не хочешь даже попробовать?
— Смотри, не простудись. Было бы обидно провести последние свободные дни в постели с соплями.
— Я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался.
— Естественно.
— Поэтому ее и сделали твоей изменяющей? Из-за чувствительности?
