Тихо, так тихо, как бывает высоко в горах, только иногда — шорох ветра, перегоняющего с места на место ленивые клочья пуха. Если долго слушать, можно различить шепот богов, создающих вселенную. Ни на секунду не останавливается их труд, как ни на секунду не останавливается жизнь.
Лейт и ей не ответил. А Аори все-таки расплакалась беззвучно, хотя куда больше ей хотелось броситься на Ликсирэ с кулаками.
Аори остановилась у стойки, растерянно озираясь.
— Можешь делать на ней, что захочешь. Ты же изменяющая, в конце концов. Мало ли, какая необходимость. Мы не ездим по общим правилам.
— Весты и гарпии, — Аори мотнула головой в сторону вылетевшей из-за башни стаи. — Гальван… Спрут…
Он хрустнул пальцами, и зашедшие в атакующее пике крылатые с громким верещанием улетели вверх, будто ими кто из рогатки выстрелил.
— Берегись! — заорал он, вскидывая руки.
— Делать мне больше нечего, — обиделся он. — В твою голову, женщина, не приходит мысль, что я могу просто так подружиться с кем-то из коллег? Они тут почти каждый вечер. Им некуда больше идти, кроме как вернуться в Арканиум.
Никто.
— Да ну? — гордость Аори была уязвлена.
— Кнопочки, — охотно пояснил Марон. — Когда я активирую систему, каждое нажатие будет призывать демона соответствующего вида. Не считая тех, что сами подтянутся. А ты будешь рассказывать и показывать, кого как ухайдокивать.
Он поднял взгляд — стальной, холодный, жестокий. Ни пощады, ни жалости. Лейт никогда не умел что-то делать или чувствовать наполовину.
— А какой твой мир?
— Правда, — ответил за нее Росс. — Она бывшая напарница того кадра, который угрохал короля.
— Давай ключи, — он криво усмехнулся. — Сам уж занесу, заодно ограничения снимут.
Углами, по всей видимости, здесь называли глубокие ниши-кабинеты. Аори остановилась «на пороге», оценивая то, что Марон громко назвал учебной группой.
Базилиск подпрыгнул на созданной Мароном невидимой горке, развернулся в полете и хряпнулся брюхом точно на созданный Аори шип.
На многочисленных поворотах Марон делал упор на переднее колесо, и вся задняя часть описывала широкую дугу вместе с выпучившей глаза поклажей. Да и на относительно прямых участках мотоцикл вилял между камнями, как бешеный.
— Тар…
«Поскорее. Боги, пожалуйста… Не могу больше!»
— Из яиц, — не удержалась Аори. — Они каждые три года выползают на берег и делают кладки. Еще год яйца зреют, а потом вылупляются детеныши. Они едят друг друга, и разумным становится только тот, что выживет.
