Глаза Май расширились от удивления, а из горла вырвался удивленный тихий вскрик. Ей совершенно точно не послышалось!
Тут хотя бы звезды над головой, а там? Ни зги не видно.
Из ступора ее вывел голос Базель. Женщина топталась в стороне, не решаясь подойти ближе. Комкая в руках край передника, она переводила полный ужаса и смятения взгляд с пленника на Клаудию.
Тень не оформилась полностью. Перед Клаудией застыл лишь зыбкий образ, менявшийся, как поверхность воды в ветреный день. На мгновение проступили хищные черты, нос с едва заметной горбинкой, растянутые в презрительной ухмылке тонкие губы, угольная грива волос, острые мощные клыки, как у дикого зверя.
Под подошвами ботинок заскрипели и рассыпались в пыль мелкие камешки, на подбородке застыла и сорвалась вниз капля алой влаги.
От внешнего мира зал отделял коридор, длиной не меньше сотни ярдов. Наружная дверь вела в сад. Милое местечко. Если бы кто-то решил прогуляться среди цветущих деревьев, то и не подумал бы, что рядом коротает время опасное чудовище.
Оставив клинок у стола, Май решилась выйти в коридор. Хотелось увидеть больше, заглянуть в темные уголки особняка, да и мысль, что что-то происходит в кабинете Клаудии, не давала покоя. Она чувствовала, что это важно, и чувство это росло в груди и давило изнутри, мешая свободно дышать.
Створки распахнулись, и на нее уставился угольно-черный зев. Ни капли света, ни единой свечи.
Впрочем, когда весь мир дрожал и кренился над пропастью, любые средства были хороши, а девчонка в последнее время проявляла нездоровое любопытство к главному входу в особняк. Разумеется, наружу ее не выпускали, но даже, будучи измотанной тренировками, девка частенько спрашивала, когда ей можно будет выйти в город, пройтись по улицам и посмотреть на столицу «во всей красе».
– Ты нужна мне…
Девчонка провела рукой по раскрытому дневнику.
Яростный рев за дверью вывел из оцепенения.
Я сделаю все, чтобы ты никогда не разгуливал среди смертных!
– Я-то думала, ты подох, – голос богини сочился убийственным ядом.
Я не хочу умирать…
Она не сводила глаз с лица Клаудии и бессовестно скалила зубы. Если бы та не видела, как переливаются надписи на стенах, то подумала бы, что девка тронулась умом, но явственно чувствовалось чужое присутствие.
Мог ли он вернуть иномирцев домой?
Вздрогнув от собственных мыслей, Май потянулась к тумбе и снова, наверное восьмой раз за ночь, зажгла свечу. Она корила себя за страх, но в новом месте ничего не могла с этим поделать. Тени заметались по стенам, стоило легкому сквозняку коснуться язычка пламени. В каждом странном узоре, вычерченном на гладких досках пола, Май мерещились чудовища, но со светом было лучше, чем совсем без него.
