Энкулит, живой и настоящий. Просто невероятно!
Мрак сгущался, обступал, впивался иглами в лодыжки. Май могла поклясться, что слышит рядом дыхание.
«Я чую запах, и он не твой, вижу руку на твоем плече».
Взяв со стола пустой бокал, Клаудия сжала руку. По тонким стенкам расползлись сетки трещин.
– Ничего, всякое случается, – бормотал он, – за черной полосой всегда следует белая. Наверное.
Базель расценила жест правильно и незаметно повела плечом. Только для того, чтобы в считаное мгновение оказаться рядом и поднять руку для сокрушительного удара сверху. Май скользнула в сторону, уходя за спину наставницы. Колени готовы были подогнуться от усталости. Мышцы натянулись, задрожали от напряжения. Для своей комплекции Базель обладала просто нечеловеческой скоростью, и когда Май разрубила воздух, перед ней уже никого не было.
Как бы Клаудия не кичилась своей охраной, магией и запорами, а железо всегда оставалось железом. Сделать замки и петли из люза – это не путь людей. Они таким себя не утруждали.
Говорить с самим собой – дурная привычка, но без этих коротких фраз становилось совсем уж тоскливо.
– Держи себя в руках. Только девчонку зря загубишь.
Сердце толкнулось в ребра, стоило только посмотреть туда, где среди деревьев и цветов пряталась черная дверь магической тюрьмы. На мгновение перехватило дыхание, а в животе скрутился тугой горячий узел. Вцепившись пальцами в подоконник, Май наклонилась вперед и едва не выпала из окна. Порыв ветра дернул подол рубашки, растрепал чуть отросшие волосы.
На кухне Май ждала наваристая похлебка и горячий яблочный отвар. Она удивленно посмотрела на протянутую кружку, но кухарка не собиралась ничего объяснять. Отвернувшись к раскаленной печке, женщина вытерла лицо передником и махнула в сторону низенькой скамьи и стола, наскоро вытертого влажной тряпкой.
Ухватившись за ручку, она остановилась, пытаясь отогнать наваждение, но оно было сильнее.
Май встала в стойку, приготовилась к нападению.
Самый жаркий день в году.
Базель посчитала ее недостойной прекрасного оружия.
При воспоминании о женщине, Май непроизвольно коснулась горла. Базель была способна одной рукой свернуть ей шею. И это могло произойти очень скоро. Такая глыба плоти точно не историю там преподавала. Базель больше подошел бы клинок и тяжелая броня. Представив, как хрупкие запястья ломаются, точно сухие ветки, при первом же ударе, Май тяжело сглотнула.
Она не услышала шагов Базель и очнулась только, когда получила увесистый тычок в бок. Скривившись от боли, Май подняла глаза. Полный негодования взгляд наставницы хлестнул по лицу. Той было очень непросто сдерживать силу. Хорошо, если бы удалось отделаться парой синяков, а не переломанными ребрами.
