— Хочешь, чтобы на суде он отвечал сам?
— Нет, — Хёнрир качает головой. — За то, что он уже сделал, я отвечу. Я знал, что происходит, и никак не помешал, так что виноват сам. Но я не собираюсь больше отвечать за то, что он выкинет в дальнейшем. Не волнуйся, — он открывает один глаз, смотрит на Хель и ухмыляется. — Он пройдет ритуал и подпишет добровольный отказ от претензий на место главы Дома, засвидетельствует это перед всеми. Никто не посягнет на твои права.
Щеки Хель напряженно белеют.
— Ты думаешь, я беспокоюсь о себе? — говорит она.
— Я думаю, что власть для тебя не пустой звук. Только, пожалуйста, удержи её, иначе все, что я пытался сделать будет бессмысленно.
— Я не отдам Кенрилю место главы Совета, — говорит Хель. — Его не поддержат. Лорды не станут слушать приказов человека, который не только не сражается рядом с ними на границе Леса, но сидит дома в безопасности. Скорее уж признают Нилана, после этой войны он герой.
Хёнрир морщится, сжимая зубы.
— Нилан утопит Йорлинг в крови. Он уже говорил, что мечтает дойти до самого Альтана, до моря. Я даже жалею, что не убил его, когда была такая возможность, теперь не достать.
— За что? — невольно вздрагивает Эрлин.
Нилан её брат, и она не понимает.
Хёнрир поворачивается к ней, смотрит, словно только сейчас вспомнив о её присутствии.
— Бесконтрольное расширение Леса, — говорит он, — убивает, прежде всего, нас самих. Лес не может насытиться, это бездонная бездна. Но чем больше крови он получает, тем быстрее растет его аппетит. Тем быстрее растет сила и жажда крови. Тем быстрее расширяется мертвый круг. За правление моего отца внешние границы расширились на четверть, за счет присоединения новых земель. Мертвый круг увеличился более чем на треть, подступив почти к Торенхоллу. Кенриль давно отстроил новый замок, нам тоже пора. Но суть в том, что щедро кормя Лес кровью, мы, тем самым, кормим тварь внутри себя. Еще лет сто назад медленное превращение любого из лордов в тварь — было редкостью. Сейчас этим уже никого не удивишь. Ильгар мертв, но и мы мертвы тоже, никто из нас не способен покинуть Лес. Ты знаешь, что Свельг пытался сбежать в Ивиле? Да. Хотел свободы. И вернулся через неделю, приполз с невыносимой головной болью, Лес тянул его назад. А ведь это Свельг, не я, Лес даже не коснулся его.
Это страшно.
Нет, Эрлин, пожалуй, все знает сама, но слышать — страшно. Так, словно они все обречены.
— А если отказаться от войны? — говорит она.
