Приносит ей горячего чая, что Шельда приготовила на костре.
Они с Шельдой снова сидят у огня, укрывшись одеялом, Шельда кладет голову Эвану на плечо.
— Поспишь? — говорит Эван. — Тоже ведь, наверно, всю ночь не спала?
Шельда качает головой.
— Я не могу сейчас. Мало ли что. Вдруг твари подойдут, а я не почувствую.
— Но ты ведь не можешь сторожить вечно.
— Не могу, — соглашается Шельда. — Но если Хёнрир очнется, то он сможет.
— И что мы будем делать, когда он очнется? — говорит Эван.
Шельда передергивает плечами и прижимается к нему щекой.
— Не знаю, — тихо говорит она. — Это все началось из-за меня. Но сейчас я уже не в силах ничего сделать и помешать. Теперь как прежде не будет. Я не знаю… Возможно только, если убить Хёнрира… и меня, и… Но даже тогда Ильгар не успокоится. Нам придется довести дело до конца или умереть. Я знала, что рано или поздно придется, нельзя прятаться вечно.
Поднимает на него глаза. И почти по-детски шмыгает носом. Ее глаза совсем черные в вечерних сумерках, искорки от костра поблескивают в них.
Ей страшно.
— Я с тобой, — говорит Эван. — чтобы ни случилось, я с тобой.
Сестра Леса, Ильгара, Тьют из древних легенд. Невозможно поверить.
— Тьют, — тихо говорит он.
Она вздрагивает. В ее глазах мелькает паника, потом какая-то нечеловеческая тоска.
— Да, — соглашается она. — Поцелуй меня, пожалуйста, Эван.
Тоска и надежда.
Он обнимает ее крепче, под этим теплым одеялом у костра, прижимает к себе. Целует в губы. Ее дыхание пахнет медом и чаем с терпкими травами. О всех легендах они вспомнят потом. Сейчас, в его руках, она просто женщина, одинокая и немного растерянная, которая так нуждается в тепле и любви. И в надежде.
Как и он сам.
Просто мужчина и просто женщина.
Девочка. Лиль. Она совсем девочка еще, белобрысая, курносая. Уснула в какой-то страшно неудобной позе, полусидя, прижавшись к нему, по самый нос укутавшись в одеяло, стараясь укрыть и его тоже, чтобы и ему было теплей. Устала? Это ведь она сидела с ним. Она, не Эрлин, Хёнрир уловил разницу еще вчера, не открывая глаз, еще когда потянулся к ней впервые.
Эрлин здесь не может быть.
Есть только та самая заботливая девочка Лиль, которая подобрала его на улице, старалась подыскать одежду, причесать.
И сейчас Лиль пыталась помочь ему, вытащить из небытия.
Вытащила. Теперь устала и спит.
Почти рассвет, небо начинает сереть на востоке.
Хёнрир старается лежать тихо, не шевелясь и даже дышать как можно ровнее, чтобы не разбудить ее. Только глаза нестерпимо слезятся и чешутся, и нога чешется тоже. Но если он полезет чесать, то разбудит.
