И, как бы там ни было, она теперь никому ничего не должна. Даже мужу. Даже если бы Хёнрир был здесь, теперь она вправе передумать и уйти от него в любой момент, как только захочет. Их брак — лишь взаимное соглашение, основанное на доброй воле. Они равны. Она больше не под его опекой, не его собственность. Она с ним — пока сама этого хочет… он с ней…
Теперь Эрлин подчиняется только главе Дома и главе Совета, только Хель. Но даже Хель не вправе указывать ей в личных делах.
— Лорд Эрлин, — смеется старый Герд, оружейник, — сегодня ты можешь выбрать любого мальчика на ночь, развлечься. Никто тебе не откажет.
— Даже ты? — она смеется, толкает его в бок.
— А что? Я еще вполне ничего! Силен! — Герд горделиво выпячивает грудь, гладит седую бороду. — Но вон тот рыжий, смотри, давно страдает!
Свельг.
Нет.
— Нет, — говорит Эрлин. — Не хочу. Сегодня только я и твари! И еще мой Бьярни — лучший из мужчин!
Смеется. Хотя, на самом деле, это не весело совсем. Она уже давно выбрала.
И никто теперь не посмеет возражать.
Гладит левой ладонью рукоять меча — удивительно, но это успокаивает, дает уверенность.
Поднимает кружку с элем, салютует.
— За леди Эрлин! — кричат в зале.
— Какого хрена тут происходит, твою мать! — кричит он, влетая на порог.
Эван услышал крики, прибежал. У дома Шельды толпа начала собираться. Его люди на дорожке, один, Меро, рыжий, успел прийти в себя, снова рвется в бой, отомстить, но его держат. Другой, Даг… весь в крови, рука сломана пополам, на виске кровь… но, вроде, живой, дышит.
Какого хрена у него топор?
Если помрет — где искать нового? Эван не может этого допустить.
К Шельде…
Шельда уже готова, сует в сумку какие-то травы и бинты.
— Живы? — сразу, сходу спрашивает она.
— Да.
Она кивает.
Хёд этот стоит у дверей, опираясь на швабру, как ни в чем не бывало, и девчонка взахлеб рыдает у него на груди.
— Какого хрена? — говорит Эван.
— Тебе стоит лучше следить за своими людьми, — Хёд говорит холодно, так спокойно, словно все это — обычное дело.
— Да ты!..
Шаг…
Хочется схватить слепого за грудки, тряхнуть! Хочется понять, наконец, что это за игры, что происходит. Кто он такой? Так невозможно.
— Ну? — говорит Хёд равнодушно.
Хочется убить его, потому что уже не осталось сил.
С тех пор, как вышли из Альтана, Эван ни одной ночи не спал нормально. Постоянно ожидая удара в спину… и когтей твари, которые разорвут его. Но нужно держаться, нужно довести до конца… Немного осталось.
