— Я не знаю, что делать, — прошептала, боясь прикоснуться. — Небеса, что мне делать?
— Гхм-м, — тяжело протянул в ответ лорд.
Я поднялась на ноги, открывая кусок ткани от грязного подола платья. Скинув мокрый плащ на входе, я вновь вышла на улицу, подставив руки под дождь. Быстро простирнув ткань, вернулась обратно, начав обтирать пострадавшее плечо.
На улице я бегала ещё несколько десятков раз. Но сколько бы я не старалась, рана выглядела всё равно ужасной из-за сочащейся жидкости. Упав рядом, я осторожно расширила края раны, заглянув внутрь. То, что я увидела, заставило меня отшатнуться, и если бы опорожнение желудка ещё там, возле дороги, то сейчас бы обязательно не сдержалась.
Рана гнила.
Гнила изнутри, и то, что выходило на поверхность, было ничем иным, как гной.
Испуганно взглянула в лицо лорда, покрытое крупным бисером-потом. Его всего трясло, лоб был просто обжигающим, он тяжело дышал и прерывисто дышал, практически свистяще. Впервые в жизни я пожалела, что не имею никаких навыков в медицине. Злые слёзы проступили на глазах, я поднялась на ноги, и, не имея лучших идей, расстелила одежду Императора на полу рядом с огнём, надеясь, что она просохнет.
Руки опускались от одного осознания, что я ни на что не способна. Пусть я вытащила нас с дороги, пусть сейчас мы дома в свете огня, а не под проливным дождём, ситуацию это не спасало. Лорда МакАлистер лихорадило, он гнил изнутри, и я прекрасно осознавала, что бороться с этой напастью он долго не сможет.
— Аврора, — прошептал он.
— Что-то случилось? — испуганно поинтересовалась, вновь присев рядом с ним. — Ваше Величество, вам плохо? Что я могу для вас сделать?
— Аврора.
— Дариан, — я всё же не сдержалась, всхлипнув, — Дариан, — прошептала, склонившись ещё ближе, прикасаясь губами ко лбу, носу, подбородку. Его кожа была будто огненной. — Всё будет хорошо, я обещаю, только не умирай, пожалуйста, Дариан, — шептала, скорее для того, чтобы убедить себя, а не его. — Ты слышишь меня?
— Аврора, — вновь повторил он, приоткрыв глаза. Его мутный взгляд мне совершенно не понравился, — мама в трёх ёзды, не останавливайся, кха-кха-кха, свистни, — бессвязно произнёс он, прежде чем безвольно обмякнуть.
— Дариан? — я осторожно прикоснулась рукой к его здоровому плечу, но в не ответ не получила ничего. — Дариан?! — вскрикнула, прильнув ухом к груди. Сердце билось, слабо, но билось. — Хорошо-хорошо, — шептала, стирая слёзы, который сразу же выступали, — потерпи не много, я останусь с тобой.
