И ван Бьер, держа «эфимец» наготове, мягкой, почти бесшумной походкой отправился на шум.
Возмутитель спокойствия отыскался возле сухого дерева, что отметила на карте Вездесущая. Не знаю, кого ожидал там встретить кригариец, но уж точно не курсора Громовержца. Кто-то и впрямь заткнул ему рот и вдобавок привязал к древесному стволу. А также разоружил, потому что поясной чехол для блитц-жезла – обязательного атрибута всех курсоров, – у этого святого сира был пуст.
– Вот те на! Оказывается, не только на нас гадит сегодня Большая Небесная Задница. Кое-кого из своих слуг она тоже забрызгала, – пробормотал Баррелий. Но не стал приближаться к пленнику, а обошел дерево стороной и отправился к захоронению Дироусов.
Прежде чем мы вернулись и вынули священнику кляп изо рта, кригариец дотошно изучил окрестности. Включая гробницу, над входом в которую я прочел искомую фамилию.
Попасть внутрь оказалось проще простого – деревянные двери склепа давно сгнили и развалились. Однако десять тамошних саркофагов по-прежнему оставались запечатанными. Что тоже не удивляло. Нарисованные на них черной смолой метки в виде черепа указывали на то, что покойный умер от гисской лихорадки, а это отпугивало грабителей могил.
Казалось бы, запустение царило тут долгие годы. И все же едва различимая на земле тропка говорила, что захоронение кто-то навещает. И не для поддержания чистоты. Наметенные снаружи ветром пыль и сухие листья, похоже, не убирались с той поры, как гробница осталась без дверей.
Устраивать в ней обыск ван Бьер повременил. Не обнаружив угрозы, он вернулся к связанному курсору, который был пока единственным доказательством того, что здесь и впрямь творится нечто плохое.
Увидев человека с мечом, пленник задергался и завыл еще громче. Но не от радости, что кто-то откликнулся на его зов, а от страха. Небось, решил, что Баррелий – из числа тех, кто привязал его к дереву, и идет его убивать.
– Все в порядке, святой сир. – Монах приложил палец к губам. – Я не разбойник. Я – честный горожанин, который пришел на могилку к родственникам и услышал, как вы тут шумите. Тише, прошу! Сейчас я выну у вас изо рта тряпку, но сначала вы пообещайте, что не будете орать. Договорились?
Курсор судорожно затряс головой, что явно означало «да». Ван Бьер нахмурился: поспешность, с которой святой сир принял его условие, выглядела подозрительной. Да только куда деваться? И пленник был избавлен от кляпа несмотря на то, что Баррелий ему не поверил.
