Улыбнулся невольно — перед глазами встало её радостное лицо с горящими глазами. Зелёными, как леса в горах, как первая трава по весне. Яркие. Смелые. Вечно ко всяким приключениям готовые.
Устало глянул на бумаги — что ни делал, а найти её не мог. В какой университет не поткнись — везде всё зашифровано, о студентах не говорят ничего. Он умел находить лазейки, да не помогли они тут — нигде её не было. Но, может, и правильно это — не скрываться же ей под своим именем. Поискал лично, да где там — не видать её, хорошо спряталась. Хотелось верить, что раз он не сумел, то и враги не найдут.
А их уже везде и след простыл. Видать, прикрыли лавочку.
Да, она запрещала искать их, велела подальше держаться. Но разве он мог сидеть сложа руки? Если знал, что ей опасность грозит?
Осторожно узнавал, через проверенные источники. Они не разболтают. Да толку теперь…
Четыре года… Люди меняются. А насколько изменилась она? Взглянет теперь на друга детства? Или уже не интересен ей будет, как старая игрушка — изредка глянуть можно, но и в руки–то взять стыдно.
«Говорят, лучше влюбиться и потерять, чем не любить вовсе, — прозвучало звонким голосом в голове. — Врут они всё! Лучше не влюбляться, чем потом так страдать!» — уверенно заявляла она, в очередной раз переживая за судьбу несчастно влюблённых героев.
— Ошибаешься, подруга, — покачал он головой. Потом помолчал. — Хотя кто знает, как я заговорю, если и правда тебя лишусь…
Поглядел в окно, на россыпь звёзд, и на компас.
«Если бы моё сердце было компасом, ты была бы севером».
Парень грустно усмехнулся, вспоминая про свой север.
Его компас вот уже который год упрямо указывал именно туда.
Вздохнул, нарушая ночную тишину.
А куда укажет её?..
Утро на дирижабле было солнечным и таким же приятным, как ночь, не нарушаемая рывками от кочек на дороге. Лишь плавное покачивание на ветру да мерный гул моторов, уже однажды ставшие такими привычными и почти родными.
Меня разбудили яркие лучи, умудрившиеся светить прямо в глаза, но уголки губ неудержимо ползли вверх. Я радовалась, чувствуя себя так, словно раздобыла машину времени и оказалась далеко позади. Ведь быть на борту «Рассветного Путника» и просыпаться в этих каютах долгое время казалось мне чем–то недостижимым и в то же время прекрасным. Хотя в идеале, я бы заняла свою старую каюту, но сейчас это не столь важно.
Часы показывали восемь утра, и я решила, что пора бы встать.
Потянувшись, я резко поднялась и глянула на ещё спящую подругу. Кровать Флейм расположилась в теневой части, куда солнце доберётся значительно позже. Что ж, не буду портить ей сладкого отдыха.
