— Но ведь это не повод помогать пленному незнакомому эльфу. Да и не лучший повод для самоубийства. И все же, почему ты мне помогаешь?
Я некоторое время молчала, пытаясь ответить самой себе, почему вдруг решилась помочь ему сбежать, зачем подсыпала сонное зелье охране и слугам, прекрасно понимая, что за это меня ждет смерть, и почему предала Свена, доверявшего мне.
— Наверное, потому, что я могу помочь тебе, — все же попыталась ответить на вопрос эльфа. — Или, может, потому что ты такой же пленник, как и я. И возможно, в другой жизни мы могли бы стать друзьями, а друзьям надо помогать… и вообще, какая разница, почему? Прекрати задавать дурацкие вопросы, иначе меня стошнит от собственного пафоса!
Эльф взял меня за руку.
— У меня никогда не было друга человека, но я счастлив, что теперь такой друг у меня есть. Я вернусь за тобой. Обязательно.
— Тебе пора, — сказала я, вытирая слезы.
Элвин обнял меня, подарив невесомый поцелуй, затем, шепнув «я вернусь, saalli!», скрылся в лесу.
Я некоторое время смотрела ему вслед, переваривая мысль, что миг назад целовалась с эльфом, пусть и так, по-братски. Потом опомнилась и побежала во двор Мореса. Нужно было успеть вернуться до рассвета.
Пропажу обнаружили в полдень. Меня схватили и заперли в бараке, где еще недавно держали Элвина, а на следующее утро выволокли во двор, куда согнали всех рабов, чтобы те увидели, что ждет того, кто помог пленному бежать. Меня грубо поставили на колени, заставив положить голову на пень, где обычно рубили мясо. Я не сопротивлялась, только посмотрела на Свена, прошептав: «Прости».
Было страшно. Я вспомнила о родителях. В глубине души теплилась надежда, что я не умру, а просто проснусь в своей постели, вспоминая все пережитое, как страшный сон.
Мгновение спустя мир словно перевернулся: двор наполнился криками ужаса и боли, через сорванные с петель ворота ворвались всадники на конях, круша и убивая всех вокруг. Джад захрипел, схватившись за горло, и упал рядом — из его шеи торчал кинжал. Я, пользуясь моментом, бросилась бежать. Один из всадников тут же догнал меня, свесившись с седла и замахнувшись мечом, но в последний момент почему-то передумал. Меня закинули в крытую повозку, предварительно связав руки за спиной. Там уже сидел связанный Свен и еще один работник с поля. Больше в живых не осталось никого, по словам охранника.
Нас долго везли. На одной из остановок Свена и работника выволокли и куда-то потащили, а повозка двинулась дальше. Я осталась одна. Мне было страшно, а еще жалко Свена. Наверняка его убили или продали в рабство. Ехали мы достаточно долго, я успела уже несколько раз задремать. В очередной раз проснулась от того, что повозку резко тряхнуло. Я отлетела к другому краю, больно ударившись головой. Снаружи кто-то яростно кричал. Несколько стрел вонзились в брезентовую крышу моей темницы, легко вспоров тонкую ткань, одна из них попала мне в плечо. Охранник, что до этого сидел со мной в повозке, куда-то исчез. Я осторожно выглянула наружу — фургон стоял на пустынной дороге неподалеку от края леса, а кругом сражались люди. На меня никто не обращал внимания. Тяжело перевалившись через деревянный борт повозки, я вылезла наружу. Ноги от длительного сидения в одной позе затекли и плохо слушались. Переваливаясь и пригибаясь к земле, я двинулась в сторону леса. Сзади послышался оклик, и мне в ногу вонзилась еще одна стрела. Я упала, но продолжила ползти дальше в лес. Меня не преследовали, но еще несколько стрел пролетели совсем рядом. Было не до беглой рабыни. Каждый пытался выжить.
